Собачий коготь

– Стрелять тоже нежелательно. Только в крайнем случае. А крайний случай наступит через пару минут. Клоны быстро оживают.

Я понял необходимость. Взял голову первого Чукабарова. Левая рука легла на подбородок, правая на затылок. И резко повернул влево. Хрустнул шейный позвонок.

– Все, – сказал настоящий Владимир Николаевич.

Судя по тому, как по телу клона пробежала судорога, Владимир Николаевич был прав. Может быть, совесть моя и покраснела при этом, но не лицо. Я хорошо понимал, как некрасиво добивать поверженного соперника, но еще лучше понимал необходимость данных действий. А против необходимости все остальное, кроме добровольного приношения себя в жертву, бывает несущественным. Но и в жертву себя я приносить не намеревался. Владимир Николаевич, кажется, тоже. У него было дело важнее, ради которого он, как я понял, и затеял все это. Не из-за собственной безопасности или из-за собственных неприятностей, а из-за дела…

* * *

– Нужно уходить отсюда, – предложил я. – Необходимо и тело спрятать. Не знаю только куда. Иначе в морге поднимется переполох, когда на соседних кушетках положат двух убитых дрессировщиков химер. Думаю, они смогут понять, что тела эти идентичны.

– Есть необходимость спешить? – спросил Чукабаров.

– Утром, как он мне говорил, часов в семь, сюда нагрянет следователь по делу о твоем убийстве. Будут проводить по всей форме обыск в квартире. Я точно не знаю, дело об убийстве возбуждено или нет, но доследственную проверку, кажется, проводил районный уголовный розыск. А дело уже возбуждает прокуратура. Следователь подтвердит данные уголовного розыска и передаст материалы в прокуратуру. Дело возбудят без проблем, поскольку на первом теле есть явственные следы насильственной смерти. Правда, следы достаточно странные. Как и следы на снегу. Нужно было тебе хотя бы следы на снегу подмести или смазать. Здесь твое явное упущение. След на снегу – это след для следствия.

– Я не подходил близко. Я управлял Чупакаброй метров со ста. Причем клон тоже пытался управлять и перебивал мои приказы. Но Чупакабры меня хорошо слушаются. Гораздо лучше, чем клонов. А подходить я не стал. Сразу уехал. Это виноват нервный срыв. Ощущение было такое, будто я сам себя убил. Тот, первый клон был ко мне ближе всех. По крайней мере, по мыслям. Но он тоже включился в охоту на меня. По глупости взял с собой Чупакабру, надеясь, что она будет слушаться его. Он выследил меня по моим мыслям. По городу болталось несколько клонов, и все ловили мои мысли. Я должен был себя спасти обязательно, потому что этим я не только себя спасаю, но, может быть, всю страну. И мне даже неважно в этом случае, что со мной будет. Уголовное или какое-то там дело. Меня это мало волнует. Поищут и успокоятся. И пусть второе тело найдут. Это даже хорошо.

– Если найдут второе тело Владимира Николаевича, будет большой переполох. Дело уже приобретет новый оборот, и привлекут кучу дополнительных следователей.

– Мне именно переполох и нужен. Даже серьезный скандал. Боюсь только, что «Химера» сможет все это замять. У НПО очень большие возможности влияния на события.

– Значит, оставляем?

– Оставляем. Но хорошо, что ты предупредил. Я наглухо закрою проход в соседнюю квартиру. Иначе они могут его найти.

– Так, значит, это ты был тогда, когда приезжал Лукьянец со своими парнями.

– Да. У меня было желание тебя предупредить, но вмешаться я не успел. Они вошли. И я вынужден был тихо удалиться.

– Еще вопрос, – проявил я настойчивость. – Ты сказал, что слышал с улицы все, что говорил твой клон? Это тоже телепатия?

– Хуже. Я не знаю, что это такое и как это называется. Это нечто совершенно новое. Вообще-то телепатические сеансы могут осуществляться вне зависимости от расстояния. Между людьми, имеющими, естественно, способности к телепатии. Хоть с одного полюса Земли на другой. Расстояние значения не имеет. У меня таких способностей нет. Я умею общаться только с животными. А это, если научить, могут, мне кажется, все, кто животных любит.

– А с клонами?

– Здесь совсем другая история. Во-первых, это не телепатия как таковая. Просто я слышу их, как слышу собственные мысли. По крайней мере, ощущение такое. Могу подсказать, могу помешать. Могу бороться с их желаниями. Как и они с моими. Но у меня это получается лучше. Однако здесь уже способно вмешаться расстояние. От силы – сотня метров. Потом слышен только тихий шорох мыслей. Знаешь, бывает, в ушах шумит. Например, когда давление сильно повышается. Изредка отдельное слово пробивается. Сто пятьдесят метров, и уже даже шума нет. Насколько я знаю, меня искало несколько клонов с боевыми Чупакабрами в машинах. Все с жестким приказом уничтожить. Искали, как можно понять, по моим мыслям. Желали их услышать. И вот, один услышал. Правда, это для него плохо кончилось. К сожалению, услышал тот, с которым у меня были самые хорошие отношения. Я с ним занимался больше других. Может, потому он и услышал.