Собачья служба. Истории израильского военного кинолога

А еще есть дни, когда родители приезжают к своим детям в армию на церемонии: на вручение красного берета или по окончании курса спецподготовки, когда на грудь их чаду торжественно прикалывают значок. Твоя семья сидит, а ты стоишь перед ней на площади в красном берете, с собакой, и на твоей груди красуется значок подразделения. Ты горд собой и счастлив, что знаешь, как в эти минуты гордится тобой твоя мама, сидящая напротив. А еще она наверняка думает, как и я, что как жаль, что бабушка не дожила до этого момента и не увидит своего красавца внука. Сладкие минуты эйфории, упоительные минуты торжества…

И только теперь я понял, что мамина гордость, наверное, смешивалась со страхом, когда она слушала речь нашего командира:

— Ваши сыновья стали настоящими бойцами спецподразделения. После двух тысяч лет изгнания нашего многострадального народа ваши дети, наши дети стали снова сильными и способными защитить еврейский народ. Они — надежная неприступная стена, построенная на севере, на юге, внутри страны. Они — железный кулак против палестинского террора, созданный для того, чтобы построить здесь достойную жизнь.

Мама понимает, что отныне и ее сын становится мишенью для террористов, но в то же время и угрозой им. Что он первым встретит опасность, которая постоянно висит над Израилем. Отсюда и гордость, и страх, ведь для нее ты не боец элитного спецподразделения, а ее любимый ребенок.

Я уверен, что именно из-за этого солдаты израильской армии не участвуют в иностранных вооруженных конфликтах. Наша армия существует лишь для защиты родной страны и ее народа. Израильские мамы просто не позволят, чтобы их дети рисковали жизнями за что-то, кроме защиты своей страны. И я говорю это абсолютно серьезно, глубоко убежден в этом. Правительство, которое захотело бы вовлечь израильскую армию во что-то подобное, было бы тут же сметено. Но такое правительство невозможно представить даже теоретически, потому что дети членов парламента тоже служат или служили в армии.

Да, родители в Израиле, как и в любой стране мира, очень переживают за своих детей. Да, они всеми силами их поддерживают и помогают им, успокаивают и подбадривают. А потом провожают снова в армию, где сына или дочь ждут тренировки, марш-броски, а то и боевые операции, где стреляют уже не холостыми патронами.

Иногда меня охватывает гнев при мысли о том, что наш народ вынужден постоянно находиться в постоянной боеготовности, из поколения в поколение. Мы привыкли к реальности, в которой каждый израильский мальчик и девочка должны в восемнадцать лет стать солдатами, ответственными за безопасность страны. Конечно, родители ими гордятся, надеются, что дети будут служить в тех же войсках, что и они. Но при этом все три года службы полны томительного ожидания и подспудного страха: а вдруг?.. Потом их внуки тоже возьмут в руки оружие, и теперь уже следующее поколение будет бояться, надеяться и ждать.

Этот круговорот поколений кажется нам настолько же естественным, как вращение Земли вокруг Солнца. Но сколько это может продолжаться? Сколько лет родители должны переживать за своих детей? Насколько сильно все это меняет наш народ, все израильское общество? Может, это постоянное нервное напряжение вредит нам? Может быть, из-за него мы перестали объективно смотреть на реальность?

Мы все очень хотим, чтобы вообще не приходилось посылать наших детей служить, подставлять их под пули террористов всех мастей, для которых жизнь человека — ничто, которые убивают ради наживы и в силу извращенных понятий о добре и зле. Для израильского народа все парни и девушки, которые служат в армии, — общие дети. И одна из самых первостепенных задач любого офицера ЦАХАЛ состоит в том, чтобы каждый ребенок, которого ему доверили, вернулся домой живым и здоровым.

Есть пронзительная книга одного из самых выдающихся, по моему мнению, израильских писателей Давида Гроссмана «Женщина, убегающая от известия». Она была начата в 2003 году, а в 2006-м, когда была написана половина, в Ливанской войне, за несколько дней до ее окончания, погиб сын писателя Урий. После трагедии стиль романа разительно изменился. Это произведение — как стон сотен матерей, чьи сыновья были убиты во время службы в армии: «Остановите эту ужасную бойню, остановите этого зловещего Молоха[16], пожирающего наших детей!»

В романе женщина, чей сын участвовал в военной операции, сердцем чувствовала, что со дня на день в ее дверь постучатся и принесут страшное известие. Мать собирает вещи и убегает из своего дома. Она прячется, хочет, чтобы ее никто не нашел, а значит, не передал ей эту убийственную весть.

Возможно, придет время, когда появится поколение родителей, которым не придется волноваться, что их детей убьют в ходе военной операции, а сами они не станут до сорока пяти лет один месяц в году участвовать в резервистских сборах. Я понимаю, что это время еще очень и очень далеко. Но так хочется верить в то, что должен быть какой-то план у израильского правительства. Потому что иначе у еврейской мамы может не хватить терпения…