Собачья служба. Истории израильского военного кинолога

Такой подход может показаться многим странным, не уверен, что он может подойти другим армиям. Но мне кажется, что именно благодаря подобной философии израильское общество продолжает верить армии, посылает служить своих детей, не боится, что их превратят в безвольных роботов или пушечное мясо.

Степень доверия общества к армии очень точно выразила моя мама, ожидая моего семнадцатилетнего брата из ночного клуба: «Скорее бы он уже пошел в армию. Я хоть меньше за него буду переживать». Мы посмеялись. Но это именно то доверие, которого заслуживает армия, заботящаяся о каждом парне или девушке как о своем родном ребенке, а не пытающаяся создать сверхчеловека.

Не говори, что ты дома, пока тебя там нет

Практически сразу, в первый же месяц службы в армии, мы осознали некую истину, ее можно сформулировать так: «Не говори, что ты дома, пока тебя там нет». Даже за несколько минут до отъезда домой на шаббат мог поступить приказ — и все мечты о домашнем уюте, вкусном ужине, который так замечательно готовит мама, рушились. И вместо вкусной домашней еды и уюта — автомат в руках, марш-бросок или шамнаш.

В армии самое тяжелое — неизвестность. С непривычки такое состояние очень выматывает. Ведь на гражданке практически каждый является абсолютным хозяином своим поступкам и времени. Все распланировано, известно, что будет через час, через день, на следующей неделе или в будущем месяце. В армии, особенно в период подготовки, длящийся год и два месяца, когда ты еще не стал полноценным бойцом подразделения, все иначе. Мы совершенно не знали, как сложится любой наш день. Начиная с подъема нам каждые два часа сообщали, что мы будем делать дальше. Есть даже такое понятие, особенно актуальное в спецподразделениях, — арафель маслюль, что означает «туман подготовки». Это был своего рода психологический тренинг, призванный выработать у нас определенную устойчивость к резкому изменению привычного хода вещей. Чтобы, например, команда «Через два часа подготовиться к марш-броску!» воспринималась нами более спокойно и не так драматично.

В армии невольно начинаешь верить в приметы. Да и как не верить, если они часто сбывались! Например, я и мой товарищ Села, о котором я упоминал ранее, любили песню известного израильского певца Эяля Голана. В песне была строчка: «Махар ани ба байт — завтра я буду дома». Мы заметили, что если петь эту строчку в четверг, когда остается всего день до поездки домой, готовя свою мадей алеф — выходную форму, то все пройдет нормально и шаббат проведешь дома. Но однажды мы затянули «Махар ани ба байт» загодя, во вторник, просто перед сном пропели любимую строчку. В этот шаббат, как назло, оба остались на базе. Высшие силы шуток не понимают и жестко наказывают за попытки вмешаться в их планы. Ну прямо как наши командиры. Сказал (пропел), что завтра идешь домой? Ну-ну, попробуй, а мы поглядим! Поэтому вокалом мы отныне занимались только по четвергам и стали более уважительно относиться к приметам.

Первые полгода службы наше маленькое, но уже родное подразделение из 38 человек каждый четверг вечером собиралось в одной из больших палаток и рассаживалось на раскладушках, стоящих буквой «П», для подведения итогов недели. Входил наш офицер Лютан, солдаты вскакивали, вытягивались по стойке «смирно». Потом все садились и надевали зеленые береты. На тот момент до красных мы еще не дослужились, и предстояло прослужить еще довольно долго! По правую и левую руку от Лютана садились командиры-сержанты. Лица у всех предельно серьезны. Ведь сейчас каждый из нас узнает, будет он проводить шаббат дома или на базе.