Собачья работа

Все замолчали. С чего бы? Мне захотелось полаять, что я и сделал. Никто не поддержал. Мы подошли к незанятой каморке. Женщина завела меня внутрь и сняла веревку.

— Ш-ш-ш-ш, — сказала она, — ты ведь хороший мальчик.

Она ушла. Я успокоился. Изучил тесное помещение. Дальняя стена отсутствовала, каморка переходила в клетку, расположенную во дворе. Я обследовал и ее. По запаху сразу было ясно, кто обитал здесь до меня.

В соседней клетке спала такса. Берни называет их сосисками. Мне нравятся таксы. Берни говорит, в Игги есть что-то от таксы. Я потрогал лапой разделявшую нас сетку. Такса продолжала спать. Я отправился на другую сторону. В этой клетке лежала спаниелька, над ее носом лениво жужжала жирная муха. Тоже неплохая порода. По словам Берни, Игги на какую-то часть спаниель. Я приблизился к сетке, подергал ее лапой. Спаниель открыла глаза, поглядела на меня и опять их закрыла.

Вернулась хозяйка этого непонятного приюта, принесла целую миску сухого корма и плошку с водой.

— Налетай, — сказала она и ушла, закрыв сетчатую дверь.

Есть я не стал, лишь попил воды. Еще немного походил по каморке, вышел во двор. Такса куда-то делась. Я лег. Солнце клонилось к закату. Тени вытянулись, наступила ночь. Вдалеке слышался рокот мотоциклетных моторов.

Мне снился океан. Один раз я ездил к океану, после того как мы с Берни раскрыли важное дело. Что за дело, уже вылетело из памяти, помню только, что ухватил преступника за штанину. Но океан я не забыл. Какие там волны! Мы катались на них, я и Берни, крутились и кувыркались. Было очень весело, особенно когда я перестал все время тянуть напарника к берегу и научился не глотать соленую воду, от которой меня тошнило. Волны бились о песок, Берни радостно смеялся. На пляже ему приглянулась одна девушка, они познакомились. Все время, пока Берни с ней говорил, она не сводила глаз с длинной сопли, которая свисала у него из носа, кажется, зеленая, хотя Берни всегда повторяет, что в цветах я не разбираюсь.

Я проснулся, голодный, но отдохнувший, полный сил для нового дня. Потом увидел, где нахожусь, и мой хвост уныло поник. Я заставил себя поднять его, вышел в дворовую клетку. Спаниелька лежала на прежнем месте, теперь с открытыми глазами. На этот раз при виде меня кончик ее хвоста слабо дрогнул. Я махнул в ответ. Вокруг нее роем вились мухи.

Я повернул голову в сторону клетки с таксой, только вместо таксы увидел там какого-то метиса, который беспокойно ходил взад-вперед. Заметив меня, он решительно бросился в атаку. Наверное, не обратил внимания на сетчатую перегородку. Метис отлетел от сетки, проехался юзом на боку, вывернулся, сел и уставился на меня. Изо рта у него капала слюна. Я вернулся в свою комнату, покрутился на месте и лег. Мне не нравилось это заведение.

Принесли еду, вполне съедобную. Налили свежей воды. Вывели меня на небольшой участок, лишенный растительности, дали уйму времени, чтобы я сделал все свои дела. В приюте относились ко мне хорошо, так что я не жаловался. И все равно это место мне очень не нравилось.

По коридору мимо моей каморки прошел мужчина с планшетом и прикрепленным к нему листом бумаги. Взглянув на меня, крикнул кому-то:

— Этому первый день засчитывать?

— Да, — ответил голос.

— Сутки-то неполные!

— Новые правила.

— Значит, у него в запасе… — Мужчина что-то записал на бумаге и ушел. После него в воздухе повис запах, от которого мне стало не по себе. Я закрыл глаза и забылся сном. Терпеть не могу такой сон: спишь только потому, что больше нечем заняться.

— Как вам этот?

Я открыл глаза. В коридоре перед решеткой моей каморки стояли люди: женщина из приюта и, судя по всему, семья — отец, мать и двое детей.

— Слишком большой. Такого не прокормишь.

— А по-моему, он милый. Посмотри, какие смешные уши!

— Я добавлю на корм из своих карманных денег. Папочка, давай возьмем его, ну пожалуйста.

— Ладно, мне надо подумать.

— У вас есть время до девяти утра завтрашнего дня.

Я не слишком силен в планировании, но тут у меня родился замысел. Пункт первый: выбраться отсюда вместе с этой милой семьей. Затем… все как-то неопределенно. Ладно, главное, последний пункт: убежать домой, к Берни. Я поднялся и подошел ближе к решетке, помахивая хвостом и стараясь не выглядеть прожорой.

— Видишь, какой он ласковый, папочка? Мам, попроси папу согласиться.

План уже начал работать. Я завилял хвостом энергичнее, встал на задние лапы, а передние поставил на сетку, являя собой сплошное дружелюбие. Эй, эй, в чем дело? Вся замечательная семейка в испуге отпрянула от решетки. Но почему?

— Он чересчур агрессивен, — заявила мать.

Кто, я? Попятившись, я обнаружил, что царапаю передними лапами воздух.

— Дальше по коридору есть еще один вариант, — сказала женщина из приюта. — Если не ошибаюсь, наполовину австралийский терьер.

— Всегда мечтала побывать в Австралии, — вздохнула мать семейства.

— Он очень добрый и гораздо меньше по размерам. Песика зовут Бумеранг, но вы можете сменить кличку на любую другую по вашему выбору.

Они ушли.

Я пролетел по всем пунктам.