Собачья работа

Отойдя метров на двадцать. Ли полюбовалась своей работой; если какой-нибудь крепышок не стукнется головой в темноте, ни за что не различишь. Главное, самой не потерять – это днем копна видна с приличного расстояния, а сейчас она сливается с окружающей местностью и воспринимается прибором как большое белесое пятно. Когда начнется, действовать придется в обстановке цейтнота, немудрено перепутать все эти плохо различимые во тьме ориентиры.

«Не дрейфь, прорвемся, – успокоила себя Ли, двинувшись по дороге в противоположную от комбината сторону. – Зря, что ли, два дня ползала тут?»

В пятницу и субботу Ли провела в промзоне много времени и в деталях изучила все маршруты, как основные, так и резервные, которыми ей предстоит воспользоваться в процессе акции. В настоящий момент она путешествовала по самому неприятному из них, длина его составляла семь с небольшим километров: на черновой схеме этот маршрут выглядел в форме прямой линии, пролегающей от ориентира №1 (сгнившая копна у комбината) до ориентира №5 (рудинский тайник). Собственно, к тайнику Ли топать не собиралась: конечным пунктом был небольшой холмик неподалеку от хибары. Некомфортность пути заключалась в способе передвижения: Ли придется тащиться пешком, продираясь в Нескольких местах через заросли бурьяна по непроездным ложбинам, а там, между прочим, воняет чем-то удивительно противным – даже днем проходить тошное-;

«Надо было противогаз достать, – подзадорила себя Ли, доставая из сумки сурдину и протирая ее платком. – Тоже мне, белоручка… Рудин! Нет, не так: …Это я. Имен не называй… Пф-ф-ф-ф! Черт, что за противный голос – убила бы…» – это Ли таким образом опробовала сурдину: голос был похож на предсмертный крик саперного робота, и главное, было практически невозможно определить, кто говорит – мужчина или женщина. В общем – довольно неплохо. Оставалось лишь дожить до того момента, когда этой сурдиной можно будет воспользоваться…

… Без пятнадцати два телефон на столе опять противно заверещал. Вор, несколько раздобревший после выпитой на двоих второй бутылки, вальяжно вял трубку.

– Кош? Это Мамон. Урчит чего-то.

– Ты, че бля, погнал? Где урчит? В трюме у тебя, что ли?

– Возле нычки ихней урчит, – поправился Мамон. – Во… тишина. Поурчало маленько и смолкло.

– Ты косяка не хапнул? – подозрительно поинтересовался Кошель. – Я ж русским языком сказал – чтоб ни в одном глазу, бля!

– Блядь буду! – искренне воскликнул Мамон. – Да чтоб мне век воли… О! Тут Димон рядом – можешь спросить у него. Передаю трубочку.

– В натуре, че-то урчало, – подтвердил Димон. – Минуты две, с перерывами, потом стихло. Но не «уазик» – отвечаю. Если б он завелся, мы сразу ломанулись б – отвечаю.

– Сходите посмотрите, – распорядился Вор. – Только ласково – ты понял? Очень. Давай.

Спустя десять минут телефон зазвонил вновь.

– Это Мамон, – раздался на том конце возбужденный голос. – Нету «уазика»!

– Как зто – нету?! – недовольно рявкнул Вор. – Вы ж сказали, что он никуда не уезжал?

– Все вокруг обшмонали – нету! – потерянно промямлил Мамон. – Ну нету, и все! Как будто какая-то падла на руках утащила! Че делать?

– Пополам поделитесь, – не теряя присутствия духа, приказал Вор. – Ты оставайся на месте, Димон с пацанами пусть встанут на шоссе, у поворота на промку. Так… Звони Вальку и Константинычу – они ждут. Пусть жопу в горсть – и встанут на две другие дороги, что на промку идут. Да, пусть встанут… Ага… С промки в город у нас только три дороги идут?

– Точно – три, – подтвердил Мамон. – Ну, там есть тропки, но нормальные – три. Все будет ништяк – ты не сомневайся! Щас все замастырим в лучшем…

– А ты не резвись, баклан, не резвись, – недоброжелательно проскрипел Вор. – Ты пацанам передай – этот «уазик» из промки выскочить не должен. Никак. Взять надо живьем. Обязательно живьем! Если упустите – яйца оторву. Давай – делайте…

…В 3.45, когда Ли уже успела основательно продрогнуть и с десяток раз усомниться в успехе задуманного мероприятия, с основного шоссе на первую дорогу, ведущую в промзону, свернула какая-то автоединица. Свернула и тут же встала.

Ли включила прибор, навела на объект и тут же опустила, громко чертыхнувшись. В данном случае прибор оказался бессильным – яркий свет фар машины расплывался на экране ослепительным дымчатым облаком, не позволяя решительно ничего рассмотреть. Спрятав прибор в сумку, Ли обогнула холмик таким образом, чтобы он заслонял ее от наблюдателей, находящихся на шоссе, и залегла у дороги, держа пистолет в согнутой руке.

Минут через пятнадцать раздалось негромкое урчание двигателя – из-за холмика показался свет фар. Заехав за холмик, машина остановилась, не заглушая двигателя, и потушила фонари – остались гореть лишь подфарники, скудно освещавшие силуэт автомобиля. Ли всмотрелась и удовлетворенно угукнула: все как обещали – белый «рафик» с надписью «Лаборатория». Расчет оказался верным – обнаружив первое попавшееся укромное местечко, курьер поспешил остановиться, чтобы позвонить шефу и доложить о непредвиденных осложнениях.