Собачья площадка

Но не траванул. Прошел мимо. Вторая мысль - "что потом будет" остановила. Но так и не успокоившись, вошел в тамбур, искренне желая, чтобы снова появились контролеры. Контролеров не было весь путь до Москвы, зато стояли двое. Он и Она. Молодые. Лет по четырнадцать. Они и любить-то как следует не умели. Просто стояли и получали удовольствие от случайного прикосновения друг к другу, когда электричка уходила на очередной вираж. Просто притягивались друг к другу. Иванов посмотрел на собаку. Собаке было все равно. Она тоже увидела пару. Но, в отличие от хозяина, подумала другое.

Наконец пошли ближние пригороды с гаражами и кучами мусора. Он вышел на своей платформе и побрел к дому. Впереди лежал пустырь, нагло раскинувшийся во всей своей неприглядности. В Америке тоже есть пустыри, но они не такие, подумал Иванов.

Они увидели его одновременно. Ротвейлер. Он стоял и любезничал с ничего не значащей шавкой. Даже щеки у Зверя опустились ниже, чем обычно. "О чем это они?.. Какие такие общие интересы?" Зверю вдруг захотелось подбежать к парочке и по-простецки спросить: "О чем?" Но рядом шагал хозяин, и потому Зверь поднял морду.

- Что? А не задать ли тебе им трепку? "Да что же такое он говорит? подумал пес. - Стоят и стоят, никого не трогают, может, давно дружат..."

- Куси... Куси... - еще сам не зная, как отдавать такую команду, прошипел Иванов.

- Это кого куси? Кого куси? - нависло над Николаем тело Валерия. - Ты здесь кто такой?

- С электрички, - сказал правду Иванов. - А вам-то что за резон?

- А резон мой вот какой...

И Иванову был показан кулак. ]

"Идиоты они, что ли, - подумал Зверь, но на всякий случай подобрался, только бы эти двое не вмешались", - мелькнуло у него запоздало.

А Геркулес размышлять не стал. Собрав свои семьдесят килограммов в одну несокрушимую пружину, он кинулся на помощь хозяину с одной надеждой - сбить сразу, без промедления и сантиментов. Боковым зрением Зверь уловил опасность и подставил под удар плечо. Ротвейлер перекинулся через Зверя, прокатился несколько метров и, не поняв ошибки, вскочил на лапы для второй атаки. Но драгоценные секунды были проиграны. Теперь его встретили грудь в грудь, а хватка мастифа оказалась крепче. Сомкнутые на холке клыки держали мертво.

"Что же я делаю", - подумал Зверь.

"Откуда ты такой выискался", - мелькнуло у Геркулеса.

И они покатились в грязь.

Не было ни визга, ни рычания. Оба дрались, не зная, за что и почему. К ним нельзя было подойти. Иванов испугался до икоты, но, когда понял, что Зверь одолевает, внутренне отпустило. Появился даже азарт.

"Вот какой гад, всего второй раз на площадке, а туда же", промелькнуло у Геркулеса.

"Всего второй раз, и надо же, влип в свару", кольнуло Зверя.

- Задушит же!.. - крикнул Валерий и, не обращая внимания на габариты мастифа, бросился разнимать собак голыми руками.

- Не задушит... Не таковский... Теперь они тащили их в разные стороны и не могли разорвать. Ни команды, ни удары на собак не действовали. Сработал рефлекс. Теперь обе боялись отпустить друг друга.

Спасение пришло неожиданно и неописуемо смешно.

- Брысь, вашу мать!..

Багровый от возмущения и выпитого, непьющий подполковник с дрыном в руках хрястнул по клубку собак, не разбирая ни силы, ни правоты. Он рисковал только собой. Собственным горлом, ибо разъяренные псы могли тут же покончить с разногласиями и объединиться против него.

- Брось дрын! - успел крикнуть Валерий и загородил собой подполковника.

Непонятно как, но Иванов понял, что надо делать, - встал рядом.

- Вот это собака, - совершенно не испытывая страха, выговорил Бубнов, настоящий вожак.

Глава 24

Тот вечер не предвещал никаких экстремальных ситуаций или событий, существенно влияющих на жизнь дома. Первый теплый, по-настоящему весенний вечер. На небе ни облачка, ни птицы. Вороны уже угомонились, голуби попрятались по вентиляционным дыркам под плоскими крышами, а стрижи еще не прилетели из жарких стран. Стрижам в московском небе еще нечего было делать.

Зато у Бабкома время весенних сумерек - самый жаркий и плодотворный час дня. Час Бабкома. Одновременно его можно было бы назвать преддверием или увертюрой к собачьему часу, так как пройдет совсем немного времени, и вернувшиеся с работы владельцы четвероногих друзей поведут своих питомцев на прогулку.

Сегодня пищи для разговоров хватало. Обсуждали зверское убийство подполковничьего шпица, покупку Чубом машины, нападение на переводчицу из четвертого подъезда. Словом, было о чем. Но особенной темой стало появление нового собаковладельца. Собственно, не такой уж и новый. Можно даже сказать, старожил. Но до сих пор о его существовании имелись весьма скудные сведения. Скучный человек. Теперь Бабком напрягал десятки мозгов, серое вещество некоторых, пораженное склерозом, отказывалось реагировать на электрические импульсы эмоций, и тогда старческие и не совсем старческие лица сжимались в мучительную гримасу обиды и боли от бессилия вспомнить что-либо значительное. Выходит утром в девять. Жена в девять тридцать. Детей нет. Выписывает "МК". В нетрезвом состоянии замечен не был. Здоровается.