Собачья площадка

Для него в момент все вокруг перестало существовать. И темнота задворков, и стая, и Зверь. Он ощущал себя тореадором на арене под взглядами тысяч зрителей. События последнего месяца пронеслись в голове, подобно снежному заряду. Беззвучно. Хлестко. Наполняя легкие не воздухом, но гордостью за все сделанное. Это как истина, открывающаяся не постепенно, а сразу. И счастлив тот, кто хоть раз испытал такое. Он поднялся до невообразимых высот человеческого духа. Люди... Они ему подчинялись. Общество. Председательство. Кавказцы. Бомжи. Все это были знаковые фигуры на доске, за которой играл только один гроссмейстер, а противником была сама Судьба. Она никогда не баловала Иванова, подкинув ему ничем не замечательных родителей, жену - ни рыба ни мясо, работу, от которой ныл затылок, друзей просто сослуживцев... Все фигуры были одного цвета - черного. И за время матча с тех, которыми играла Судьба, постепенно лупилась краска, обнажая фактуру материала. Но он выторговал-таки, вырвал у Судьбы уже две фигуры - Вадика и Зверя.

Но это была не Истина.

Иванов неправильно воспринял озарение.

Это была констатация.

Он поддел бросившуюся к нему суку носком ботинка, и жалобно визжащая мелочь, дважды перевернувшись в воздухе, брякнулась в гущу боярышника.

В стае никто не шелохнулся, а под шерстью Зверя пробежала новая волна нервной дрожи.

- Фас! - скомандовал Николай. - Взять их всех! Фас!!

Зверь привстал и подобрался.

Привстала, как один, и подобралась стая.

- Фас! Фас!..

Его крик разнесся в полумраке госпиталя, и на кухне бабы переглянулись. Они уже собрали ведро объедков. Остались сущие пустяки - надкусанные корки хлеба.

-- Фас! - в последний раз крикнул Иванов и почему-то решил, что собаки, как люди, готовы пойти за лидером, за тем, кто поднимет в атаку.

Но собаки не люди. Они живут по иным законам и даже самая преданная из них имеет собственный кодекс собачьей чести.

Последнее время Иванов в него не вписывался.

Он бросился на стаю, беспорядочными круговыми движениями палки пытаясь достать всех сразу... Глупое решение. Первый ряд расступился, пропуская человека внутрь крута. Иванов не понял, что сам полез в капкан. Впрочем, он крепко рассчитывал на Зверя.

И действительно, Зверь подобрался для прыжка, и тут перед ним возник хромоногий немец. Нет, он не кинулся в схватку с мастифом. Просто встал перед ним, отсекая наиболее быстрый путь для помощи хозяину. Глаза немца смотрели холодно и пусто. В них не было ни страха неизбежной смерти, ни бойцовской злобы. На собачьем языке глаза говорили, что ему все равно, что будет, но он не сойдет с места. И еще понял Зверь: вожак не хочет, чтобы он, Зверь, вмешивался, так как Человек сам выбрал ЭТУ партию в шахматы с Судьбой, пусть сам и решает. Ход сделан. Теперь очередь Судьбы.

Двух Иванов поймал хорошо. Одной досталось по передним лапам, второму перебил хребет. Но тут какая-то мелочь вцепилась в конец палки, и, стряхивая, он потерял пару секунд. Этого оказалось достаточно, чтобы стая набросилась разом, а не поодиночке.

Иванов в один момент ощутил слабую боль в лодыжках и икрах обеих ног и удивился. Сразу же на его предплечье повисли еще два пса. Иванов выронил палку и вонзил палец в глаз одной из тварей. Как нажравшаяся пиявка, только с отчаянным визгом, собака отпала и метнулась в сторону. И в это время самая крупная, уловив момент, запрыгнула ему на спину и впилась в затылок.

Голову Человека сдавило, как в тисках, но это был еще не конец.

- Зверь! Ко мне... - хрипло выдохнул Николай, обливаясь кровью. Фас!..

Опытные кинологи знают: перед собакой не должно быть альтернативных решений. Она вообще в присутствии хозяина не может быть в ситуации выбора.

Зверь оказался. Оказался вплоть до крика хозяина о помощи.

Они бросились одновременно - вожак и мастиф. Два тела сшиблись в полете. Но масса Зверя была в полтора раза больше, и проиграть в схватке неизбежно должен был немец.

Он был проворней. Передние клыки смазали по плечу Зверя, бритвами полосуя толстую шкуру. Две глубокие борозды и яростный, почти волчий лязг.

Вожак перелетел через Зверя и грохнулся на асфальт. Если бы не изувеченные ноги, он успел отпрянуть в сторону, но ноги подвели, и на его черепе сомкнулись мощные челюсти. Раздался звук раздавленного грецкого ореха. Все было кончено, но Зверь по инерции жал и жал, пока осколки кости не впились в нёбо.

Зверь посмотрел в сторону хозяина и увидел только ноги, мелькающие в куче обезумевших от ярости собак. Стая с урчанием копошилась на теле Иванова.

Зверю не хватило трех-четырех секунд, чтобы изменить ход событий. Как маршалу Груши в битве при Ватерлоо не хватило двадцати минут, чтобы, возможно, изменить Историю.

Из служебного выхода высыпали бабы.

Увидели.

Кто-то закричал.

Кто-то перекрестился.

Зверь развернулся и потрусил к станции. Несколько секунд стоял раздумывая, куда бежать. В одной стороне Москва, с другой прибежал сюда два месяца назад. Туда не хотелось, и мастиф, теперь без имени, выбрал Ярославский вокзал.

На полпути вдруг пошел снег. Неожиданный. Нелепый в это время года. Тяжелый и липкий.