Собачья площадка

Ольга Максимовна, как член инициативной группы, стояла рядом и вполуха слушала Соломона. Она не участвовала в дебатах, так как её кастрат все равно, кроме обоза, никуда не годился. Женщина с интересом разглядывала то Иванова, то застывшего у его ног Зверя.

А что? Такие лбы, как у Николая, не говорят о недостатке ума. Для сравнения она посмотрела на лоб Бубнова и убедилась в правильности своего вывода. По узкому, скошенному вперед челу подполковника, ставшему от волнения одного цвета с носом, текли обильные ручьи пота. Он не промокал их то ли по причине чрезмерной возбужденности, то ли из-за отсутствия платка.

— Семен Семенович, наденьте шапочку, вы весь мокрый, простудитесь, — посоветовала она и вновь перевела взгляд на Иванова. — Хорошая пара.

Бубнов провел шапочкой по мокрому лбу и натянул её на редеющий затылок. Затем развернулся к Ольге Максимовне, чтобы поблагодарить за заботу, но, перехватив её взгляд на Иванова, не стал этого делать. Иванов ему не нравился ещё с тех пор, когда был жив Альберт. Однажды последний вместе с хозяином получили от Николая разнос за то, что шпиц расслабился в лифте.

Как же он тогда склонял нас и всех собачников, а сейчас к активу поближе держится. А ведь месяца ещё не прошло с того дня. Конечно, собака у него что надо, но сам-то, ревниво рассуждал подполковник, неужели такая умная женщина не видит, какой перед ней перевертыш. Ну а если не видит, то я должен предупредить её. Конечно, не по-мужски, но кто не изменяет своим принципам в наше время.

А Погер тем временем расписывал прелести будущей жизни, когда в их дворе хулиганы станут примерными молодыми людьми, обнаглевшие представители кавказской национальности — почтительны и вежливы, а дурно пахнувшие бомжи вымоются и пойдут трудиться, принося пользу обществу. И все это станет возможным благодаря им, присутствующим здесь.

— Повторяю, наши патрули — это реальная и, что немаловажно, абсолютно законно созданная сила, — закончил адвокат выступление.

— Предлагаю установить и дневные дежурства, чтобы земля горела под ногами.

Надо дать возможность пошуметь массам перед окончательным расходом по домам, справедливо мелькнуло в голове Иванова, и массы ещё долго бороздили пустырь вдоль и поперек. Заходили группами в самые дальние уголки, о существовании которых раньше и не подозревали. Словом, смелы были не только в речах, но и вообще необычайно. Качок наконец получил возможность рассказать свою грустную историю. Слушали, ахали, возмущались. Каждый представлял своего любимца околевшим.

Бубнова почти одновременно попросили отойти две пожилые женщины и Сардор. Подполковник подошел сначала к женщинам.

— Семен Семенович, я понимаю, что, может, мы не вовремя, ещё не прошло и сорока дней со дня гибели вашего Альберта, — начала одна из них, — но мы хотели бы подарить вам щенка. Моя Лорочка принесла трех очаровательных спаниельчиков. Двух девочек и мальчика.

— Пусть это поможет перенести боль утраты, — пожелала вторая, — мы вам его принесем, как чуть окрепнет.

Огромное чувство благодарности охватило подполковника.

— Спасибо, — только и смог выдавить он из себя и удалился, стесняясь своей минутной слабости, напрочь забыв про Сардора.

После смерти жены его сегодня первый раз пожалели…

Узбек нагнал его уже около дома.

— Семеныч, да на тебе лица нет. Что с тобой? — спросил Сардор, искренне обеспокоенный состоянием товарища.

— Эх, Рахимыч, — отрешенно махнул рукой Бубнов, а через минуту спросил: — Принес?

— Обижаешь, как договаривались, — ответил приятель, доставая из внутреннего кармана запечатанную бутылку водки.

Спустя полчаса, когда подполковника отпустило, закусывающий Сардор обратился с наболевшим к товарищу:

— Скажи, Семеныч, вот вы сегодня там про кавказцев говорили. А как думаешь, нас заодно в сортире не начнут мочить?

— Да ты что, я у нас второй, после Погера и Иванова, сам же видел. Будь спок, слово офицера.

— Хотелось бы верить, — вздохнула рядышком жена Сардора и отвернулась.

Она не выносила пьянок. Но сегодня можно по двум причинам: первая ясна — собрание, а вторая… У мужа на работе сперли хороший кус баранины. Говорит, считал порядочным какого-то Василия. Где он там порядочных нашел? Наталья порядочная? Б… порядочная, вот она кто.

«Милосердием называется такая добродетель, благодаря которой любовь, питаемая нами к самим себе, переносится на других, не связанных с нами узами родства или дружбы», — прочитал Погер перед сном.

А гроза таки разразилась, да ещё какая!

Но потом.

Ночью.

Глава 31

— Начальник штаба? — не узнав голос Бубнова по телефону спросил он. Бубнов на том конце провода стоял голый у тумбочки, поджимая то одну, то другую ногу, как цапля на болоте, а под ним уже натекла лужица воды. Его вытащили из ванной.

— Так точно, товарищ маршал, — пошутил Бубнов.

— Давайте без шуток. Я предупреждал Валерия не ходить в подвал и не давать деньги. Ничего, кроме унижения, не поимели. Теперь слушайте. Вчера ночью у…

— Сто тридцать вторая квартира…

— У жильца нашего дома из сто тридцать второй умерла собака.