Собачьи истории

— Вы на мою собаку смотрите? — Сет натянул поводок и подтащил пса к себе, словно опасаясь, что я наложу на него кощунственную руку.

— Да… Извините, я невольно… У него какое-то кожное заболевание?

Верзила окинул меня презрительным взглядом.

— Есть немножко. Вот я и везу его в Бротон к Деннаби Бруму.

— Ах так!

— Да. Уж показывать, так тому, кто про собак кое-что кумекает. — Он ухмыльнулся, косясь на людей под навесом, которые с интересом прислушивались. — Собака-то ценная.

— Бесспорно, — сказал я.

Сет повысил голос:

— Конечно, я и сам его подлечил. — Он мог бы мне этого и не говорить: от песика несло дегтем, а на шерсти выделялись маслянистые пятна. — Ну, для верности хочу его Деннаби Бруму показать. Нам, можно сказать, везет, что есть к кому обратиться.

— Да, конечно.

Он победоносно оглядел слушателей.

— Особенно когда собака ценная. Не вести же ее к такому, кто только напортит.

— Ну, — сказал я, — надеюсь, вы его вылечите.

— Уж не сомневайтесь! — Верзила извлек из нашей беседы большое удовольствие. — Вам тут беспокоиться не о чем.

Эта встреча не привела меня в восторг, но опять заставила выглядывать мистера Пиллинга на улицах. И в течение двух недель я наблюдал за ним с большим интересом. А пес лысел с ужасающей быстротой. И не только это. Куда девалась его былая бойкость? Теперь он не бежал, натягивая поводок, а еле плелся, с трудом переставляя лапы, словно находился при последнем издыхании.

Через две недели я с ужасом заметил, что мистер Пиллинг ведет на поводке какое-то подобие начисто остриженного ягненка. Вот все, что осталось от красавца кеесхонда. Но едва я направился к ним, как верзила заметил меня и поспешил в противоположном направлении, волоча за собой злополучного пса.

Однако несколько дней спустя я получил возможность осмотреть его самым подробным образом. Он явился к нам в приемную, но в сопровождении не хозяина, а хозяйки.

Миссис Пиллинг сидела, выпрямившись, а когда я пригласил ее в смотровую, она вскочила, раньше меня вышла в коридор и быстро зашагала впереди.

Она была низенькая, но широкобедрая и крепко сбитая. Ходила она всегда быстро, выставив вперед подбородок и вызывающе дергая головой при каждом шаге. Она никогда не улыбалась.

Мне доводилось слышать, что Сет Пиллинг пыжился только на людях, а дома он и пикнуть не смел — такой страх ему внушала его маленькая жена. И, глядя на плотно сжатые губы и свирепые глаза, когда в смотровой она повернулась ко мне, я без труда этому поверил.

Она нагнулась, подхватила пса могучими руками и поставила на стол.

— Вы только поглядите на мою собачечку, мистер Хэрриот.

Я поглядел и ахнул.

Пес совершенно лишился шерсти. Кожа была сухая, сморщенная. Она шелушилась, а голова его бессильно свисла, словно он был под наркозом.

— Удивлены, а? — рявкнула миссис Пиллинг. — Само собой. Жутко выглядит, а?

— Боюсь, что да. Я бы его не узнал.

— Ни вы, никто другой. Собака просто чудо, а теперь вы поглядите на него! — Она несколько раз гневно фыркнула. — Я-то знаю, кто тут причиной. А вы?

— Ну-у…

— Знаете, еще как знаете-то! Муженек мой, кто же еще? — Она помолчала и сердито уставилась на меня, тяжело дыша. — Что вы про моего муженька думаете, а, мистер Хэрриот?

— Но я же с ним почти незнаком, и…

— Зато я знакома. Бахвал он и дурень. Все-то он знает, да только все не то и не про то. Он в свои игры играл с моей собачечкой, да вот и доигрался!

Я промолчал, вглядываясь в кеесхонда. В первый раз он был прямо у меня перед глазами, и мне сразу стало ясно, что с ним.

Миссис Пиллинг выставила подбородок еще воинственнее и продолжала:

— Сперва мой муженек сказал, что это экзема. Верно?

— Нет.

— Потом он сказал, что это парша. Верно?

— Нет.

— А вы знаете, что это?

— Да.

— Ну так что же?

— Микседема.

— Миксе…

— Погодите, — перебил я. — Надо окончательно удостовериться. — Я взял стетоскоп и прижал его к груди песика. Да, брадикардия, как следовало ожидать. Замедленные удары сердца, характерные для гипофункции щитовидной железы. — Да, так и есть. Без всякого сомнения.

— Но как вы сказали-то?

— Микседема. Пониженная деятельность щитовидной железы. Есть такая железа у него в горле, и она плохо работает.

— И от этого шерсть повылезала?

— О да. И от этого же морщинистость кожи и шелушение. Типичнейший случай.

— А почему он все время прямо спит на ходу?

— Еще один классический симптом. Собаки в этом состоянии практически впадают в летаргию. Вся живость у них пропадает.

Она протянула руку и потрогала обнаженную сухую кожу, еще недавно скрытую под пышным мехом.

— А вылечить его вы можете?

— Да.

— Мистер Хэрриот, только не обижайтесь. А вы не ошиблись? Вы совсем уверены, что у него эта микси… микса… как ее там?

— Абсолютно. Тут все ясно.

— Вам-то, может, и ясно! — Она побагровела и словно бы даже зубами скрипнула. — А вот моему муженьку ничего не ясно. У, дурень жирный! Чуть вспомню, как он мою собачечку мучил, ну прямо бы убила его!

— Он, наверное, хотел как лучше, миссис Пиллинг.

— Хотел не хотел, а бедную собачку совсем извел, дубина стоеросовая. Погоди, вот я до тебя доберусь!

Я дал ей коробочку таблеток.