Собачьи дни

— Пэт! — заорала Лидия. — Я не об этом спрашиваю! Что у тебя потом было с ним?

— Ах, потом, — небрежно протянула я. — Он уехал домой.

— А перед этим?..

— Отпустил пару неслыханно оскорбительных острот насчет Джулиана и миссис Протеро.

— А эта что там делала?

(Дочка Лидии, Пола, училась в той же школе, что и Рейчел.)

— Я говорю о львах в гостиной.

— О Господи… — Подруга безнадежно опустила голову на руки. Я подумала, что достаточно отплатила за всякий вздор насчет того, что я надоедаю мужчинам на вечеринках. Вскинув голову, Лидия посмотрела на меня очень прямо, давая понять, что не потерпит больше пустой болтовни. — Я имею в виду, было у вас что-нибудь или нет?

— Конечно, нет! Он женатый человек, скоро в первый раз станет отцом. За кого ты меня принимаешь?

— За особу с потрясающим самоконтролем, — ответила подруга.

— Это точно, — сокрушенно вздохнула я.

— Но он хотя бы пытался?..

— Что, прямо перед Пенелопой Уэбб, сидевшей в гостиной при свете масляной лампы?

— Он что-нибудь сказал на прощание?

— Попытался поцеловать меня на пороге, но я не позволила. Разумеется, поблагодарила его самым сердечным образом, твердила «спасибо», а он отвечал «не за что, не за что», немного помялся на пороге и спросил, можно ли мне позвонить. А я ответила: нет, не нужно — и с веселым смехом пояснила, что меня разгорячило бургундское. На этом он отправился восвояси.

— Прекрасно, — как-то неубедительно произнесла Лидия. Я тоже чувствовала себя неуверенно.

Тут в кухню вошли Рейчел и Пола, восхищенно тараторя о ночной грозе. Я попыталась поддержать беседу, но, проведя на ногах ночь, полную треволнений, чувствовала себя совершенно разбитой.

— Брайан в порядке? — с тревогой спросила дочь.

Я чуть не ответила, что не обязана следить за Брайаном и пес отлично может позаботиться о себе сам.

В следующие две недели ситуация упорно не желала улучшаться. Я по-прежнему чувствовала себя разбитой и раздражительной, не вмещаясь в рамки прежде уютного домашнего быта. Я даже не могла попрыгать без свидетелей под Рода Стюарта: от этого настроение только ухудшалось.

Походы в супермаркет, обычно служившие развлечением, особенно когда попадалась новая тележка, способная ехать прямо (мелочь в масштабе Вселенной, но целое событие в моем малоактивном существовании), больше не давали ощущения занятости и нужности. Кроссовки в горошек и новый костюм тоже утратили свою привлекательность. Имей же хоть каплю достоинства, ругала я себя, стоя перед стеклянной дверцей холодильника с мороженым. Правду говорят о женщине старше сорока: если у нее есть здравый смысл, ее не увидят растирающей мешки под глазами. Отражение собственных мешков в хромированной сверкающей стали стало удручающим открытием. До этого я воспринимала процесс старения как нечто умилительное — еще один шаг на пути превращения в миссис Помфрет в окружении стайки прелестных маленьких внуков, цепляющихся за юбку. Остановив свой выбор на ванильном мороженом без добавок, я озабоченно подумала (в абстрактном смысле, конечно), что в случае чего буду настаивать на позе миссионера.

Мои утренние прогулки с Брайаном стали гораздо короче — несколько раз он даже поскуливал (дотоле псу было незнакомо чувство протеста), что однажды я даже забыла взять совок для сбора собачьих фекалий. Со снайперской точностью Брайан выложил то, что должен был выложить, на обочину тротуара, и мне ничего не оставалось, кроме как оставить все как есть. Когда я уходила, сзади раздался яростный крик: рыжеволосая теннисистка, размахивая ракеткой, называла меня всеми словами, которыми я назвала бы себя на ее месте. Беда в том, что я была готова к бою — по крайней мере вербальному — и вместо того, чтобы дать визави закончить и спокойно объяснить ситуацию, неожиданно в свою очередь пришла в ярость.

Рыжая назвала меня грязнулей. Я ее — чумазой мымрой. Она пригрозила вызвать полицию. Я сказала — попробуй. Она кричала, что людей вроде меня нужно заставить отскребать улицы (я и сама всегда мечтала применить эту меру к владельцам собак), а я посоветовала ей пойти в задницу. Подошел парень с бритой головой и кругами под глазами и от нечего делать ввязался в перепалку, защищая меня в манере Роя Орбисона (это было круто!). Вскоре подоспели и другие и принялись энергично разбираться в случившемся. Внезапно я стала одной из них, сестрой-во-дерьме, совершенно запутавшись, кто есть кто. Хилари погладила Брайана, а потом и меня (практически в той же манере), приговаривая, как нетерпимы бывают люди в отношении естественных отправлений собачек: а куда же им еще ходить? Разве они не Божьи твари, часть великого Господня замысла? Я посмотрела на Брайана, который расцвел от обращенного к нему внимания и по уши влез в задницу эльзасской овчарки, и подумала: нет, я иного мнения. Пока противники орали друг на друга, я потихоньку слиняла, утянув Брайана за собой на поводке. Пес с сожалением оглядывался, но я услышала собственные слова, произнесенные вслух: «Если уж хозяйка лишена плотских утех, то и тебе, голубчик, их не видать…»