Собачье танго

– А потом я смогу узнавать о ходе расследования, мой интерес к нему будет понятен, раз это я нашел труп.

– Мы нашли! – тут же сказала Машенька, продемонстрировав, что желает оставаться в первых рядах.

Придя к консенсусу, мы уже спокойно и деловито обсудили некоторые детали этого плана и договорились привести его в исполнение завтра утром: сегодня Федя был занят до позднего вечера, а найти труп на дне озера темной ночью было бы проблематично.

В романтическое ночное купание с налобными фонарями из снаряжения дайверов полиция, боюсь, не поверила бы…

Дома этим вечером я застала только бабулю и Барни-Гусю. Они были на кухне. Барни-Гуся стоял на задних лапах, бабуля просто на ногах, и оба одинаково задумчиво глядели в распахнутый холодильник. Тот уже протестующе пищал – у нас очень умный холодильный агрегат, – но бабуля не обращала на этот выразительный сигнал никакого внимания.

На секунду я мысленно всполошилась, припоминая, не сунула ли я в холодильник что-то из вещдоков? Что-нибудь вроде окровавленного кастета или отрубленной руки в парчовой манжетке? Это объяснило бы бабулин ступор…

– Что тут такое? – Я подошла поближе и тоже заглянула в холодильник поверх бабулиного плеча и шерстяной макушки собаченьки.

– Полагаю, это наш ужин, – неуверенно предположила бабуля. – Хотя, может, и нет. Выглядит странно…

Она потыкала пальцем в кастрюлю, с которой уже сняла крышку, но постаралась при этом не коснуться ее содержимого. Правильно, я бы тоже такого содержимого не касалась без резиновых перчаток или хотя бы туалетной бумаги! В кастрюле некрасиво бугрилось что-то бурое, скользкое, откровенно неаппетитное.

– Боюсь даже предположить, что это такое, – призналась я.

Бабуля молча показала мне кастрюльную крышку.

На ней розовел аккуратно приклеенный квадратный листочек для заметок, на нем было написано одно слово: «Фляки!»

– Я не знаю, кто они или что они такое, эти самые фляки, но звучит неприятно, – сказала я. – И этот восклицательный знак мне не нравится. Он как бы сигнализирует: обратите внимание, осторожно, угроза, очень опасные фляки!

– Не влезай – убьет, – согласилась бабуля и, наконец приняв решение, плотно закупорила зловещие фляки в кастрюле крышкой и закрыла холодильник. – Не исключено, конечно, что это был наш ужин, но…

– Но лучше мы поужинаем чем-нибудь другим, – договорила я. – Как насчет того, чтобы заказать пиццу?

– Пиццу? Да! – Бабуля обрадовалась, как дитя.

Неутомимый кулинар папуля ревностно следит за тем, чтобы мы не изменяли вкусной и полезной домашней кухне с презренным фастфудом, и бабуле, которая нечасто надолго выходит из дома, крайне редко удается поесть чего-нибудь вредного.

Я ей этого не говорю, но, мне кажется, это высшие силы мстят нашей родной старушке за все те вкусные конфетки, спрятанные от маленьких внуков на недосягаемую для них высоту верхней полки буфета…

Я позвонила в службу доставки и заказала пиццу для нас с бабулей и пару хот-догов для Барни-Гуси – просто потому, что в этом была какая-то ирония и немножко веселого абсурда, а я определенно чувствовала, что мне необходимо встряхнуться. Мне захотелось праздника непослушания и легких безвредных безумств…

А Барни-Гусе очень хотелось на улицу, и он сообщил мне об этом выразительным поскуливанием. Вообще-то, выгул собаченьки был оговорен как папулина персональная обязанность, но из любого правила бывают вынужденные исключения.

Я решила, что не нарушу систему, если один раз выведу песика сама, тем более что мне очень не хотелось убирать за этим песиком, если он не дотерпит до папулиного возвращения.

Памятуя о фиаско с первой прогулкой собаченьки, я надежно пристегнула к ошейнику Барни-Гуси новый кожаный поводок и, наказав тугоухой бабуле не отлучаться из прихожей, чтобы не пропустить появление доставщика пиццы, повела псинку совершать вечерний моцион.

Уже темнело. Двор опустел – и поболтать не с кем… Ноги и лапы как-то сами привели нас к лопуховым джунглям. Там я с удовольствием убедилась, что лупоглазая камера уже висит на столбе, добросовестно таращась в подобие коробочки, образованной сохнущей постирушкой бабы Тоси, машинкой Трошкиной и стеной дома, параллельно которой еще тянулась невысокая шпалера виноградника.

Гуся тут же ринулся в травяные джунгли, канув в зеленя на всю длину поводка, и завозился там… Пожалуй, слишком активно и шумно для штатного процесса опорожнения кишечника? Ой, зря я заказала собачке хот-доги, похоже, у Барни-Гуси и так уже проблемы с пищеварением, вон как у него желудок рычит… Или это не желудок, а сам Барни-Гуся?

Я прислушалось, но в лопухах уже стало тихо. Я удовлетворенно кивнула и деликатно не беспокоила собаченьку минут, наверное, пять… А потом подергала поводок, и он послушно приполз ко мне дрессированной змейкой – некомплектный, уже без ошейника и песика в нем!

– Барни! – позвала я, моментально начиная паниковать. – Гуся!

– Да вы совсем с ума посходили, гусей тут пасти?! – сердито изумилась баба Тося, распахивая свое окно.

Лучше бы она выглянула в него пятью минутами ранее – может, увидела бы, что случилось с моей собачкой!