Собачье счастье

– Да, мужчины причиняют нам боль… – продолжила она, качая головой. Я не стала с ней спорить. – А вот животные – нет. – И это правда. – Тебе надо было позвонить мне. Ты ведь, наверное, чувствовала себя ужасно.

– Да нет, ничего. Я просто испытала… – Что я испытала? – …разочарование. Но я предпочла бы не обсуждать это, если ты, конечно, не возражаешь.

– Ладно, – вздохнула она. – А знаешь, Миранда, по-моему, ты вообще ничего со мной не обсуждаешь. Никаких дочерних откровений. Никогда. Это меня огорчает.

– Извини, мам, – пробормотала я, пожав плечами. – Такая уж я…

– Знаю, знаю. Ладно, расскажи, что за дела у тебя в Брайтоне?

– О… э… одна… консультация. Понимаешь, один такой… непростой… ослик.

– А в чем проблема?

– Он все время… норовит…

– Удрать? – подсказала мне мама. Она вечно забегает вперед, чем сильно меня раздражает.

– Да-а…

– Это очень опасно. Он ведь может погибнуть, бедняжка, или попасть в ужасную историю. Что же ты посоветовала хозяевам?

– Я… посоветовала им… обзавестись новой…

– Калиткой? – Я устало кивнула. – Неужели они сами до этого не додумались? Впрочем, заплатили – и хорошо! – бодро добавила она, открывая холодильник. – Значит, с «Идеальными питомцами» все в порядке? – спросила она через плечо.

– Да, пока все неплохо. А где же девочки?

У меня три единоутробных сестры: двадцатилетняя Джемма и двойняшки Энни и Элис, им по восемнадцать.

– Они гостят у отца. Возможно, проведут там все лето.

– А ты не против?

– Нет, во всяком случае – уже нет. Там такой дворец – разве их удержишь! Хотя бы подучат французский… И потом, – вздохнула она, – таков уговор, и тут уж ничего не попишешь…

– Да, конечно.

Хью ушел от мамы четыре года назад. Сперва он просто поехал во Францию, получив заказ на перепланировку земель небольшого замка в Бургундии. Но вскоре хозяйка замка Франсуаза, привлекательная молодая вдова, убедила его остаться насовсем.

Ферма досталась маме на том условии, что она не будет мешать Хью видеться с дочерьми. Я говорю «ферма», но на самом деле это просто большой загородный дом с амбаром и несколькими участками земли. Мама решила жить там, поскольку находит это удобным для себя, да и девочкам там нравится. В сущности, измена Хью ее не удивила: он на десять лет младше и сказочно хорош собой, поэтому в глубине души она всегда знала, что однажды их брак распадется.

– Я знала, что он уйдет, – сказала она и сегодня, пока я накрывала на стол. – Я знала, что он уйдет, когда девочки подрастут. Конечно, после того, как это случилось, я была в ужасе, но, знаешь, не одна французская chatelaine,[20] так другая, – презрительно добавила она.

– И именно поэтому ты так спокойно восприняла его уход? – спросила я, когда она ставила вегетарианскую лазанью в микроволновую печь.

– В какой-то степени да, но не только. Главная причина в другом: если бы Хью не оставил меня, у меня бы ведь никогда не появились мальчики, правда?

– Это правда. Может, посмотрим на них?

– Обязательно – только закроем Германа в доме. Мы вышли в сад через стеклянные двери, и я тут же услышала шорох. Вглядевшись в листву яблонь, я заметила восемь пар настороженных ушей. На какое-то время они повисли в воздухе, как перевернутые лохматые запятые, а потом медленно двинулись по направлению к нам.

– Сан-чо! – позвала мама, позвенев бубенцами. – Ба-зиль! Кар-лос!

И вот уже они неслись к нам, грациозно галопируя и перепрыгивая через кочки.

– Миранда приехала повидать вас! Разве это не здорово? Иди сюда, Педро! Скорее ко мне, мальчики! Поздоровайтесь с сестренкой!

Мамина страсть к ламам мне понятна. Они поистине очаровательны. Один взгляд на них вызывает улыбку. Ламы – совершенно особенные, ни на кого не похожие, и в то же время в них всего понемногу от самых разных животных. У лам ослиные уши, лошадиные морды, жирафьи шеи, спины как у антилоп, кроличьи носы, пухлые верблюжьи губы, огромные оленьи глаза с неоправданно длинными, роскошными ресницами. Такое впечатление, что этот вид возник в результате некоего странного нагромождения генов – непостижимая, но изысканная смесь.

– Далай-лама! – крикнула мама. – Хо-се!!! Они приближались к нам, слегка спотыкаясь, и на их мордах было выражение напряженного и вкрадчивого любопытства. Ламы похожи на людей, более того, они помешаны на людях. К примеру, эти ламы обожают маму. Когда маму спрашивают о семье, она отвечает: «У меня четыре девочки и восемь мальчиков».

Когда Хью оставил маму, она попросила меня присмотреть за девочками (они, кстати, на удивление спокойно восприняли известие об уходе папы), а сама отправилась с подругой в Перу. Маме пришлось нелегко, и она нуждалась в отдыхе, но я даже не ожидала, что путешествие настолько ее изменит. На ее лице поселилась странная, загадочная улыбка, свидетельствующая о какой-то маленькой тайне. Когда я попыталась выяснить причину радости, мама уклончиво ответила, что «влюблена», но не сказала в кого. «Видимо, у нее случился роман с гидом или с кем-то из группы», – подумала я. О, как я ошибалась!