Собачье счастье

Потом мы стали подниматься по узкой лестнице, причем я взяла Германа на руки (у такс нередко возникают проблемы со спиной).

– Мне нравится, что кровать стоит прямо под слуховым окном, – продолжала восхищаться Дейзи. – Это так романтично! Ты сможешь смотреть на звезды, лежа в постели.

– Мой нынешний настрой далек от романтического, – твердо возразила я.

– Сейчас – да, но в один прекрасный день все изменится. – Она стиснула мою руку. – Ты это переживешь, Миранда. Тебе ведь всего тридцать два.

– Да, но чувствую я себя на пятьдесят два. У меня такой стресс…

И причиной стресса был не только Александр, хотя я и не сказала об этом Дейзи. Видно, это у меня в характере – умалчивать о своих бедах…

– И вообще – радуйся, что подготовка к свадьбе не зашла слишком далеко, – добавила подруга, заглядывая в платяной шкаф.

Святая правда! Мы совсем недавно обручились, поэтому дело еще не дошло до объявления о свадьбе.

Мы только и успели, что купить кольца. Между тем Дейзи оглядывала крошечную ванную, смежную со спальней.

– Да, твой строитель поработал на славу – ничего не скажешь! Я готова избавиться от всех предрассудков по отношению к этой братии.

– Так и есть. Причем работал Клайв согласно утвержденному бюджету и графику и, помимо этого, сделал еще кучу всего – просто из любезности. Он собрал кровать и письменный стол, а еще установил компьютер. По-видимому, он мне сочувствовал.

– А он знал, что с тобой произошло? – голос Дейзи стал тише.

– Ну… Клайв слишком тактичен, чтобы это обсуждать, но, думаю, он догадался о моем состоянии.

– А как ты себя чувствуешь… в настоящий момент? – участливо спросила подруга, усаживаясь на кровать.

– Гораздо лучше, чем вначале, – ответила я, тяжело вздохнув.

– Ты все еще принимаешь это? – Она заметила снотворное в таблетках. – Лучше не надо. И постарайся есть побольше, а то ты уж чересчур худая.

Хм… Сейчас я вешу около семи стоунов,[3] хотя мне следовало бы весить восемь. Самое интересное, что мои рост и фигура казались Александру чуть ли не самым привлекательным во мне (его собственный рост – шесть футов и один дюйм, к тому же он крепкого сложения). Ему очень нравилось, что я такая маленькая и похожа на мальчишку, – по его словам, рядом со мной он чувствовал себя «мужественным». К радости Александра, я еле дотягивалась до его подбородка. Он прижимал меня к себе, и мне казалось, что я прячусь под огромной скалой.

– Это было… невероятно, – услышала я бормотание Дейзи, когда мы спускались по лестнице. – И какое разочарование! – гневно воскликнула она.

Я пожала плечами: мужчины всю жизнь меня разочаровывают.

– Что бы там ни было, я принесла яиц, хлеба, помидоров и собираюсь заставить тебя поесть.

Пока она открывала одну из коробок и извлекала миску и вилку, я, по обыкновению, размышляла о том, чем сейчас занят Александр (ничего не могу с собой поделать!). Да, мы расстались, но это же не значит, что я по нему не скучаю. Кстати, думаю, и он скучает по мне. Мы ведь, помимо всего прочего, стали большими друзьями. Нам было так хорошо, так просто друг с другом – наши отношения не требовали от нас никаких усилий.

Я встретила Александра чуть больше года назад, неподалеку от этих мест – в «Театре под открытым небом» в Риджентс-парке. Вместе с Дейзи и ее бой-френдом Найджелом мы решили посмотреть любимую мной «Бурю». Был один из тех редких, волшебных летних вечеров, когда луна мерцает в ясном небе серебряной монеткой. Наступил закат, и зажглись огни рампы, озаряя сцену трепещущим светом. А потом на сцену вышел Александр в роли Фердинанда, и публика приветствовала его легким гулом одобрения. Действительно, он выглядел таким красивым, да, именно красивым – прекрасное лицо с полными, изящно прорисованными губами (по таким губам хочется провести пальцем, повторяя их рисунок), отличные скулы, темные волосы, голубые глаза. Я помню, как актриса, игравшая Миранду, назвала его «божеством»,[4] а он сказал ей: «Миранда! Дева мира! Диво мира!» – с таким выражением, как будто она и впрямь была редчайшим произведением искусства. И хотя я смотрела постановку этой пьесы впервые за долгие годы, многие строки остались у меня в памяти: и завораживающая песня Ариэля «Пять саженей воды над ним», и экстатический возглас Миранды «О дивный новый мир!», и, наконец, чудесный момент, когда Просперо возвращает себе былую власть. Его поступок поистине величествен – вместо того чтобы отомстить своему коварному брату, как он поклялся ранее, он прощает его.

«Прощенье благороднее, чем месть», – от этих простых слов у меня волосы встали дыбом. А потом Просперо сломал свой магический жезл, сделал шаг вперед, широко раскинул руки и попросил прощения для себя:

Хотите, чтоб простилось вам, —
Так будьте милостивы к нам.