Соавторы

- Валяй. - Он не пытался скрыть облегчение, и Насте стало совестно. Ни один нормальный мужчина не станет после двадцати восьми лет близких отношений постоянно опасаться, что женщина его оставит. Если за двадцать восемь лет не ушла, то уже никуда не денется, это же очевидно… Впрочем, наверное, это очевидно только для женщин, потому что они как раз так и относятся к своим мужчинам: коль за двадцать восемь лет не бросил, то уж теперь не бросит. И ошибаются. А мужчины, наоборот, знают, что и через тридцать, и через сорок лет могут уйти, в них никогда не умирает тяга к свободе и к продолжению рода с более молодой самкой. И им кажется, что женщина устроена точно так же и тоже может… Но как же по-свински она должна была себя вести все эти годы, если Лешка до сих пор не успокоился!

Она начала рассказывать, стараясь быть последовательной и не упускать ничего важного, сочетая сведения, полученные от Андрея Чеботаева, и ту информацию, которую ей удалось выудить из сегодняшней беседы с неутешным вдовцом Егором Сафроновым.

Жила-была девушка Лена Щеткина, родилась в Новосибирске, восемь лет назад, в возрасте двадцати трех лет, приехала покорять Москву. Была она очень красивой и очень толковой, но толковость ее проявлялась только тогда, когда она соизволяла где-нибудь поработать, а случалось это нечасто и недолго. В основном она жила при богатых мужчинах. Один из них купил ей квартиру, что позволило девушке Лене Щеткиной прописаться в Москве. С какими именно мужчинами она жила - установить пока не удалось, поскольку девушка Лена имела одну нетипичную для девушек особенность: она не заводила близких подруг, у нее были только приятельницы, с которыми она легко рвала отношения. Вернее, отношения сами рвались, рассасывались, поскольку Лена Щеткина не стремилась их поддерживать. Сама не звонила, от встреч под разными предлогами уклонялась и так далее.

- Леша, вот как это может быть, чтобы у молодой женщины не было подруг, а? Ну хотя бы одной-единственной. Ведь эта Щеткина не москвичка, у нее здесь нет родственников, ей должно было быть очень одиноко.

Как ты думаешь?

- Я думаю, что не мешало бы тебе на себя посмотреть, - философски заметил Чистяков, крепко держа жену под руку. - У тебя самой много подруг? Что-то я ни одной не заметил.

- Леш, ты не сравнивай, - горячо возразила Настя. - Во-первых, у меня есть ты, и уже почти тридцать лет ты для меня и муж, и друг, и подружка. Во-вторых, у меня на работе есть Коротков, с которым я тоже могу обсуждать все, что угодно. И в-третьих, у меня есть сама работа, которая занимает не только время, но и голову, и эмоций на нее много требуется, так что на общение с подружками у меня просто не хватило бы ни того, ни другого, ни третьего. А у нашей Лены Щеткиной такой работы не было, и такого Чистякова, как у меня, у нее тоже не было. Как же она удовлетворяла свою потребность в общении?

- У нее могло не быть такой потребности, - пожал плечами Алексей. - Ведь что такое, по сути, личное общение? Обмен информацией, продиктованный, с одной стороны, стремлением рассказать о себе, поделиться своими переживаниями и впечатлениями, и с другой стороны, любопытством: а как у другого? Если нет любопытства, интереса к другим людям, а о себе рассказывать почему-то не хочется или нельзя, то вот тебе и образ классического одиночки. Они, правда, чаще встречаются среди нас, грубых и неотесанных, но и среди вас, нежных и ароматных, изредка попадаются.

Настя поежилась, она вдруг почувствовала, что озябла.

- Пойдем домой, - предложила она. - Что-то холодно.

- А про девушку Лену рассказывать больше не будешь?

- Дома, - пообещала она. - В тепле и уюте.

Она любила такие длинные домашние вечера, разговоры с Лешкой, обсуждения, свои недоуменные вопросы и попытки анализа вслух, его ответы и поправки к ее рассуждениям. Мышление у Чистякова было принципиально иным, и он почти всегда видел факты в совершенно ином свете.

- И последнее, Леш, чего я не понимаю до конца: зачем Егор Сафронов на ней женился.

- Я так чувствую, что его объяснения тебя не удовлетворили?

Настя поплотнее закуталась в одеяло, подтянула колени к животу, подгребла пуховую подушку под подбородок и скорчила рожицу.

- Наверное, я ужасно циничная, но я не верю в эти россказни про внезапное прозрение и неизвестно откуда взявшееся желание отцовства. Я верю, что женщина может в один миг понять, что хочет ребенка. С нами, бабами, это случается, и это нормально, потому что инстинкт материнства никакая цивилизация не отменила.

Но чтобы с мужиками… Нет, не верю. Хотя, может быть, я плохо разбираюсь в мужчинах. А ты что скажешь?

- Скажу, что ты не права. Ты действительно плохо разбираешься в мальчиках, но это и естественно, поскольку ты девочка, а даже самая умненькая девочка никогда не сможет полностью перевоплотиться в мальчика.

Мужчины никогда до конца не поймут женщин, но точно так же и женщинам не дано до конца понять мужчин.

Смирись, сыщица, признай, что и тебе не все под силу, - засмеялся Алексей.

- Ну и ладно, - проворчала Настя, - пусть я не права. Гаси свет.