Соавторы

– Ты меня слушаешь? – спросил он так громко, что я вздрогнула. – Давай, у тебя последний вопрос. Только чтобы коротко.

– Что мне надо сделать, чтобы ты отпустил меня?

Он резко дёрнулся и схватил меня за волосы.

– Вопрос неправильный. Считаю до пяти, чтобы ты успела задать правильный – и последний, третий вопрос. Раз…

Его зрачки, как два чёрных головастика, дёрнулись, и мне показалось – сейчас уплывут куда-то за веки. Я со свистом втянула воздух. Уже было «пять» в его счёте.

– Ты когда-нибудь, – быстро выпалила я, – кого-нибудь любил? По-настоящему?

Мирон отпустил мои волосы и пробуравил меня едким взглядом.

– Вопрос маленькой глупой девочки. Конечно, любил. У меня был волнистый попугайчик в детстве.

– Я серьёзно. – Я закричала ему в лицо и скинула его ладонь со своей коленки.

– Я тоже. Почему ты считаешь, что животные недостойны серьёзной любви? Поверь мне, они заслужили её гораздо больше человеческих тварей.

– А женщина? Ты когда-нибудь умирал от любви к женщине?

Это был уже четвёртый вопрос, но Мирон не обратил внимание. Его лицо вмиг стало серым.

– Умирал ли я от любви? Нет, Машенька. Но были те, которые умирали от любви ко мне.

Он придвинулся ближе, и от его дыхания, хранящего смесь сигаретного дыма, кофе и каких-то лекарств, мне сделалось панически тревожно.

– Расскажи мне, – тихо произнесла я.

Он вдруг наклонился к моей шее и ноздрями втянул мой запах.

– Вот так же сладко пахла она… Моя Катерина. Вы, женщины, – колдуньи все. И ты тоже. Вы можете сводить мужчин с ума одним лишь едва уловимым запахом ванильного мыла на молодой здоровой коже.

Он слегка коснулся языком моей шеи, у меня сразу пошли мурашки, и я испугалась, что он это заметит.

– Я встретил её случайно, на вокзале. Было лето, и у неё отвалился каблук на босоножке. Бедная девочка: вселенское горе, хромает и плачет, волоча за собой чемодан на колёсиках. Ну как было не помочь? Я посадил её в машину, мы поехали кататься по городу. Она тут же поменяла все планы, какие у неё были в Москве.

Он подмигнул мне.

– И, в общем, я влюбился сразу. Такое ощущение, что мы были знакомы с ней сто лет, из которых девяносто девять – женаты. Мы даже успели крупно поссориться через три часа после знакомства. Настолько крупно, что она начала меня дубасить прямо в машине. В итоге я не справился с управлением, и тачка сорвалась с набережной. Мы выплыли, да. Успели. Эта встряска нас сблизила, а Катерине вообще голову снесло: хотела отдаться мне прямо у парапета, на глазах у толпы. Приятно, конечно. А там народ, скорая подъехала, ей вкололи успокоительное, и она стала такой лапушкой. Катя, Котёночек… Потом, через пару часов, мы стояли, обнявшись, и смотрели, как выуживают мою машину. Погрузили на эвакуатор, Катерина потребовала, чтобы вернули её вещи, устроила скандал. Полицейские вскрыли багажник (ключ мой не работал, электроника ж сдохла), мы взяли её чемодан и так бродили с ним по ночному городу. Романтика!

– А твои вещи?

– Какие вещи? Не было вещей.

– Ну ты же сказал, что был на вокзале. Приехал или уезжал? Без чемодана?

– Я никуда не уезжал и ни откуда не приезжал, – хмыкнул Мирон.

– Что же ты делал на вокзале? Провожал кого-то?

– Вот пытливая! Я в тот месяц просто наведывался на вокзал, смотрел на толпу приезжающих. Просто смотрел, понимаешь?

– Нет.

– Ну ты ж умная…

«Ты слишком умная», – затикало в голове.

– Вспомни «Мастера и Маргариту». Наверняка ведь мусолила книгу вдоль и поперёк. Помнишь, там Маргарита специально брала с собой букетик, чтобы ОН её узнал в толпе. Она ждала СВОЕГО человека, который узнает её. Вот и я вроде твоей Маргариты. Всё ждал, высматривал, а вдруг появится моя ОНА.

Я не ожидала от Мирона подобной сентиментальности.

– Ты тоже был с букетиком?

– В петличке.

Он расхохотался, и я с каким-то странным облегчением выдохнула: он врал, не было «булгаковского» букетика.

– Вокзал – место суетное. Там каждый в своём коконе, никто не смотрит тебе в глаза, только скользит по лицам встречающих, выискивая своего. В вокзальной толпе можно затеряться, встать в сторонке и наблюдать за homo sapience. Это, скажу я тебе, очень занимательное дельце. Там все типажи, все персонажи, все эмоции.

– Ты просто стоял и наблюдал?

– Хм. Не просто. Я искал. Только не спрашивай, чего или кого. Сам не знаю.

Я не поверила. Чтобы такой человек, как Мирон, терял время на вокзалах, в поисках чего-то, чего не знал сам?.. Он далеко не экзальтированная барышня.

– Не веришь? – сощурился Мирон. – В общем, правильно делаешь. Я искал совершенно определённую вещь. Девушку. Или парня. Как получится.

Он сказал «вещь» о живых людях и даже не заметил этого.

– Зачем?

– Проверить, получится ли у меня. Я не о сексе. Хотя и о нём тоже. Какого-то чёткого плана у меня не было. Я хотел посмотреть, до какого предела смогу дойти. Я думал, что сам персонаж мне подскажет. Как подсказала ты. Интуитивно подсказала.

Он снова ткнулся носом в мою шею, и я чуть не до хруста позвонков вжалась в стену.