Со второй попытки

— Ах, проказник! Очаровательно, не правда ли? Не смог удержаться и не пустить в ход клыки даже во время старомодного романтического поцелуя. — Он придвинулся к ней ближе и сжал подбородок так, что она была вынуждена приоткрыть рот. Когда вампир увидел место укуса, его здоровый глаз почернел. Он усмехнулся. — Ему не следовало этого делать. Я сегодня и сам голоден. Давно не ел. Был слишком занят, выслеживая Эвана.

— В-выслеживая?

— Он пытался от меня скрыться, дурачок. Считает, что я слишком его опекаю. Кстати, можешь перестать притворяться заикой.

— Я не притворяюсь. Обычно я заикаюсь от страха, особенно когда к горлу приставляют нож.

Он приподнял брови:

— Этот ножичек? — Он поднял здоровенный мачете, и лезвие сверкнуло в свете ближайшего уличного фонаря. — Должен же парень чем-то защищаться от опасных женщин в большом городе, правда?

— От опасных женщин? Вы меня имеете в виду?

У него сделалось холодное выражение лица.

— Ты удивишься, — он придвинулся так близко, что Джулия ощутила на своем лице его теплое дыхание, — но теперь ты далеко не такая красивая, как была в прошлый раз.

Она изумленно уставилась на него:

— В прошлый раз?

— В прошлый раз ты крутила с моим братцем Эваном триста лет назад. Ну, тогда-то ты была настоящей красавицей. Слыхала про Елену Троянскую? Так вот ты была еще круче.

Джулия не очень понимала, почему в теперешней ужасной ситуации его лестный отзыв о ее прежней реинкарнации вызвал у нее такое сильное раздражение.

— Вы, на минуточку, тоже далеко не такой красавец, как ваш брат, — парировала она.

Он усмехнулся:

— Что ж, наверно, я это заслужил.

— Я не та, за кого вы меня принимаете.

— О, это точно! — Он улыбнулся, отчего фамильное сходство с красавцем — младшим братом усилилось, но она не сводила глаз с его большого острого ножа. — Ты — новое воплощение возлюбленной Эвана. А поскольку я хорошо ее знал, скажу честно: лучше бы ты осталась мертвой.

— Вы должны отпустить меня.

— Должен? Очевидно, ты путаешь меня с моим братом. Он сделал бы все, повинуясь твоему приказу. Его ты легко могла обвести вокруг пальца. Это было трудное время для всех нас. Возможно, он так и не понял, что ты за женщина, но я в курсе.

— Правда? И что же я была за женщина?

— Злая, — ровным, спокойным голосом сказал он, — властная, коварная и лживая. Тебе все сходило с рук благодаря твоей красоте. Ты едва не погубила Эвана. И сейчас я не позволю тебе это сделать. Еще я никогда не забуду, что вот это, — он потрогал повязку на глазу, — сделала мне ты. И при каких обстоятельствах, помню. Мы бессмертны, но выращивать себе новые части тела не можем. Мне, знаешь ли, очень недостает одного глаза.

Она похолодела:

— Я никогда ничего подобного не делала! Разве что в порядке самозащиты. Только если бы вы вели себя как наглый отвратительный жлоб…

Он придвинулся ближе — теперь между их лицами оставалось всего несколько дюймов.

— Ты сделала это, когда я был без сознания и связан.

— О!

Какая уж тут самозащита, если противник связан!

— Ты думала, что я собираюсь заставить Эвана бросить тебя, и решила показать мне, что тебе это не нравится. Показала! Я знаю, что Эван был шокирован твоим поступком, но ты уже поймала его в капкан под названием «родство душ». Не свались ты с лестницы и не сверни себе шею, пытаясь убежать от меня, когда я разорвал веревки, никогда бы ему от тебя не освободиться.

Джулия содрогнулась от красочной картины, возникшей перед ее глазами:

— Капкан «родства душ»?

Он закатил свой единственный глаз:

— Когда родственные души обретают друг друга, их как бы защелкивает. Они притягиваются словно магниты, пока не соединятся. Говорят, противостоять этому невозможно, но я не знаю. К счастью, со мной ничего подобного не случалось.

— Вы собираетесь убить меня? — дрожащим голосом спросила она.

— Таков был мой первоначальный план.

Он все больше хмурился. У него есть нож, и он готов хладнокровно зарезать ее, но почему-то колеблется. Вокруг никого. Идеальное место и время, чтобы изрезать ее на куски, — никто и не заметит.

— Ч-черт! — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Ну почему это так трудно! Я же знаю, кто ты и на что способна. Но мне было бы гораздо легче, если бы ты больше походила на себя прежнюю.

— Я только этого и хочу — чтобы вам стало легче, — кротко ответила она.

Он нерешительно кашлянул и предложил:

— Почему бы тебе не рассказать мне немного о себе, Джулия? Мне хочется с кем-нибудь поговорить.

— Я монахиня. — Она решила, что сойдет любое вранье, лишь бы отговорить его от убийства. — Вот уже несколько лет, как я посвятила свою жизнь Богу. Живу в чистоте, помогаю людям и счастлива этим.

Вампир склонил голову набок, и она могла бы поклясться, что в его единственном зрачке зажегся насмешливый огонек.

— Разве монахини болтаются по барам для одиночек?

— Я стараюсь наставить людей на путь истинный. Видите ли, заблудшие…

— Да. Разумеется. Верю. И, как все верующие, ты, по-видимому, считаешь вампиров демонами? Воплощением зла?