Со смертью заодно

Наша бешеная скачка продолжалась уже целый день, и пора было подумать об ужине и ночлеге. Я решил не останавливаться в постоялом дворе или трактире с номерами внаем. Это грозило неприятностями и путнику, и приютившему его заведению. Чего стоил только мой необычный скакун. Лагат полностью переродился и не являлся более теплокровным, как не считался в понятиях обычных людей вегетарианцем. Рискованно было располагать его в общей конюшне. Охапка душистого сена осталась бы наутро нетронутой. А вот за его соседей по стойлам я бы не поручился. Как и за здоровье и рассудок конюха, который будет его обихаживать. Кони Рыцарей Тьмы редко подпускают к себе живых. И еще реже – отпускают. Поэтому я легонько натянул поводья, а когда чуткий к моей руке Лагат замедлил бег и остановился, с помощью магического заклинания «Светлого пути» обозрел окрестности на требуемом мне расстоянии.

Великий тракт проходил по Мировому древу, словно гигантская полнокровная артерия. Это сравнение усиливалось тем, что в местах отводов от него планетных ветвей, от основного сосуда отходили нити более мелких прекапилляров, отвечающих за снабжение кислородом и ресурсами миров Иггдрасиля, или, по выбранной мной аналогии, очередных нуждающихся в питании органов. Более мелкий сосуд втыкался в пункт своего назначения и тут же дробился на густую сеть артериолов и венозных протоков. Но важнейшая артерия еще не весь организм, а Великий Тракт – далеко не весь Ствол. Вокруг широкой дороги кипела и бурлила жизнь, но еще больше этой жизни оставалось за пределами обжитых и цивилизованных мест, которые начинались с приближением к транспортному пути. И если бы этой, существующей по своим законам жизни, вдруг кто – либо посторонний объявил, что ей посчастливилось зародиться поблизости от Великого Тракта, жизнь бы лишь удивленно захлопала глазами, потому что не поняла бы ни слова из сказанного. Она развернулась бы в направлении чащи и, мелькая мохнатыми бабками, скрылась вдали, продолжая недоумевать.

Ствол Иггдрасиля в месте между Ветвями Болота и Цитадели имел около пятидесяти миль в поперечнике или, если применить известную формулу расчета длины окружности – примерно триста миль в обхвате. Почти пятьсот километров жизненного пространства, где редко ступали человеческие сапоги или ботинки.

Вся ноосфера Тракта – не более десяти миль в ширину в самом своем цивилизованном месте. Рядом с крупными меновыми рынками разрастались деревни. В них жили оседлые торговцы и держатели множества злачных мест – неизбежных спутников ярмарок и базаров и вообще территорий, где на регулярной основе водятся деньги и люди, склонные их тратить. Тут же крестьяне пытались распахивать землю, мастеровые – снабжать всех желающих разным инструментом, скорняжным товаром и еще много чем другим. Гончары, разведав поблизости залежи глинозема, а если повезло, то и каолина, крутили свои круги и выстраивали на полки десятки образчиков разнокалиберной посуды. Портные и сапожники, закупив или взяв в долг у проезжих купцов несколько штук мануфактуры и дубленых кож, начинали орудовать иглами и стучать молоточками. Весь этот клубок зарождающихся финансовых взаимоотношений кормили невесть откуда появившиеся охотники и рыбаки. Тут же какой – нибудь ушлый гном или хоббит принимался варить пиво и продавать его всем желающим утолить жажду. Вроде, вчера тут еще был голый пустырь и смеялись койоты. Сегодня глянь – цивилизация!