Со смертью заодно

– Мы тебя не звали.

– Я шел, повинуясь лишь гласу моего Господа. Для Истины открыты все двери. Несущие ее благословенны.

Вельможи ропотом отозвались на дерзкие слова иноземца. Безумец, он что, не ведал, с кем говорил?

– О какой истине ты глаголишь, чужеземец?

– Об Истине Святой Единой Веры!

Исмаил – бий криво усмехнулся в белоснежную бороду.

– Значит, ты проповедник? – раздумчиво произнес он. – Якши. Давай, расскажи нам свою лучшую проповедь. У тебя не будет более внимательных слушателей, чем мои приближенные. Обещаю. И хорошенько постарайся, потому что от твоей убедительности сейчас зависит твоя никчемная жизнь.

Епископ откашлялся. Обвел внимательным взглядом присутствующих. На миг Арслан встретился глазами с этим толстым беспомощным человеком в изорванной грязной рясе и вдруг почувствовал волны тепла, исходящие от него. Он как будто тонул в желтых водах Улысы, но погружение было легким и приятным. Священник начал говорить, и речь его баюкала суровых воинов, заворачивали их сознание и мысли в теплый шерстяной плед новообретенной Истины. Голос Сигизмунда доносился как бы издалека, смысл слов размывался, но крепла уверенность, что это очень важно и может оказаться новой путеводной звездой, под свет которой стоит идти, к лучам которой нужно стремиться.

– … Оглянитесь по сторонам, мои братья. Я говорю это слово, потому что все мы – братья друг другу. Несущественны наши различия, важно, что все мы живем и дышим, благодаря воле Создателя. Мы едины в беспомощности, по сравнению с его мощью и всезнанием. Обернитесь, мои братья, заклинаю вас. Посмотрите не потоки крови, что струятся по нашей земле. Разве мы рождены для того, чтобы без жалости убивать друг друга? Кто сможет прекратить это? Только мы сами. Смотрит Создатель на мир, сотворенный им, и невыносима горечь его от несовершенства людей. Вместо того, чтобы стать ближе к нему, стать его подобием, человеческая раса занята лишь самоистреблением. Мы превратили Землю, дарованную нам Создателем, в ад. Теперь то же самое мы делаем с Мидгардом. Призываю вас: внемлите непреложной Истине, откройте глаза и отметите пелену с них, накинутую вам вашими лжепророками. Отложите свое оружие, откройте свои объятия другим народам, и вы услышите от них: «Здравствуйте, братья наши!». Размокните навязанную вам в Мидгарде цепь перерождений, потому что с каждым новым обличьем вы делаете шаг от Высшего Царства, обители Вечного Спокойствия и Вечной Любви людей к ближнему своему. Впустите в свою бессмертную душу боль Создателя за судьбы ваши и ваших детей …

– Ха – ха – ха, – епископ осекся, прерванный смехом Исмаил – бия.

Для остальных же, голос правителя прозвучал вдруг грубо и неуместно.

Но бий заговорил, и чары проповедника начали рассеиваться, как утренний туман, гонимый степным ветром.

– Вот, значит, какую Истину ты несешь на наши земли, епископ Сигизмунд. Брось четки!!! На пол!!! – внезапно закричал Исмаил громовым голосом, и звук его заледенил сердце Арслан – Гирея, сковал могильным холодом жилы, покрыл зимней изморозью кости бессмертного «барса».

Священник кротко посмотрел на правителя ногайларов, помедлил секунду и уронил четки на мраморную плиту пола перед собой.

– Шейх Мелхи! Отшвырни четки за мой трон! Не прикасайся к ним мечом, возьми деревянный посох. Якши. В них сокрыта страшная сила, и не четки вовсе это, а древний артефакт. Даже я не ведаю его название, а лишь ощущаю волны Мощи, идущие от него. Мелхи, посмотри на истинную сущность этого длиннополого святоши. Что ты видишь? Обаяние и Дипломатия?

– Обаяние десятый уровень, Дипломатия двенадцатый, Мудрость десятый, – подтвердил пророк Мелхи, Маг и Прорицатель. – И еще что – то, чего я не могу понять…

– Это Харизма. Скрытый Навык, открывающийся при достижении сотого левела. Ты просто не в состоянии прочитать его, потому что сам – шестидесятый. Я – сто восемнадцатый и различаю эти умения. Но даже мне не видна Воля. Она запрятана совсем глубоко в душу этого шайтана. Какую важную птицу занесло под наш кров! Мы давно ее ждали и уже открыли дверцу приготовленной клетки. Я знаю, кто ты и зачем пожаловал в Овиум. Хочу огорчить тебя, Арслан. Если бы он захотел, этот жирный шакал вполне мог положить там, в степи, всю твою сотню. Но он предпочел прикинуться слабым и беспомощным. Потому что так ему легче внедрять в ваш разум свои идеи…

– Я всего лишь… – начал епископ, но Исмаил не дал ему продолжить:

– Умолкни, лживая собака! Ты достаточно потявкал здесь. Будешь говорить, когда я разрешу открыть тебе рот. Печать Молчания! – рявкнул бий, и Тронный Зал озарила яркая белая вспышка.

Епископ схватился за лицо, закружился на месте волчком.

– Ледяная Статуя! – прорычал бий, и проповедник застыл, будто пораженный молнией.