Со смертью от Дун

— Нет, мистер Куодрент, — сказал Вексфорд. — Мы не будем тратить наше время на это. Можете идти, если пожелаете, но я предпочел бы, чтобы вы остались. Понимаете ли, Дун действительно любил Минну, и хотя мог ее и ненавидеть, но никогда — презирать. Когда я вчера днем спросил вас, знали ли вы ее, вы рассмеялись. И этот смех был одним из немногих ваших честных ответов. И я понял, что хотя Дун обязательно должен был убить Минну, его страсть никогда не превратилась бы в глумление. Более того, в четыре часа утра я узнал кое-что еще. Я прочел одно письмо, и понял, что вы не можете быть Дуном, и Друри не может быть Дуном. Я точно узнал, в чем заключается недостаток Дуна.

Барден знал, что за этим последует, но все равно затаил дыхание.

— Дун — женщина, — сказал Вексфорд.

Глава 15

О, не люби! Любовь непостоянна.

Холодным станет взгляд очей желанных.

Уста улыбки не подарят снова,

И сердце будет биться для другого.

Каролина Нортон. Не люби[36]

Куодрент позволил бы им себя арестовать, пошел бы за ними смиренно, как ягненок, подумал Барден. Но когда он понял, что его никто не обвиняет, его апломб внезапно сменился паникой — Барден никогда бы не подумал, что Куодрент может запаниковать.

Его жена высвободилась из его объятий и села. На протяжении всей долгой речи Вексфорда она рыдала, и ее глаза и губы распухли. Возможно, потому, что плач — слабость юных, от слез она стала выглядеть как девочка. Фабия была в желтом платье, сшитом из какой-то дорогой немнущейся ткани, прямом и простом как туника. Пока она молчала, но ее словно распирало от рвущихся наружу слов.

— Когда я понял, что Дун — женщина, — сказал Вексфорд, — почти все встало на место. Это объясняло и скрытность миссис Парсонс, и то, почему она обманывала мужа, хотя и не изменяла ему; почему Друри думал, что она стыдится Дуна; почему от отвращения к себе она спрятала книги…

«И почему миссис Катц, зная о том, какого пола Дун, но не зная ее имени, так любопытствовала», — подумал Барден. Это объясняло то письмо, которое так озадачило их вчера. «Не понимаю, чего тебе бояться. В этом же никогда ничего такого не было…» Кузина, ее наперсница, знала правду с самого начала. Для нее это не было секретом, она так давно это знала, что ей даже не пришло в голову сказать об этом шефу полиции Колорадо, пока он ее не дожал. Тогда все и вышло наружу в сухом комментарии к допросу.

— Так что вас натолкнуло на эту мысль? — спросил инспектор Вексфорда. — Вы же думали, что это парень?

Хелен Миссал забилась в тень. Сундук, на котором она сидела, стоял у стены, и солнце выхватывало ярким пятном ее голубую рубашку, оставляя в тени ее лицо. Она сжимала и разжимала руки на коленях, и окно десятикратно отражалось в ее зеркальных ногтях.

— Вы очень странно вели себя, миссис Миссал, — сказал Вексфорд. — Сначала вы солгали мне, что не знали миссис Парсонс. Возможно, вы действительно не узнали ее на снимке. Но с такими, как вы, очень трудно иметь дело. Вы так часто юлите, что правду мы, в конечном счете, узнали из показаний других людей, из случайно оброненных вами фраз.

Она смерила его яростным взглядом и сказала:

— Ради бога, дай мне сигарету, Дуглас.

— Я был уже готов решить, что вы здесь ни при чем, — продолжал Вексфорд, — пока в пятницу вечером не произошло одно событие. Я вошел к вам в гостиную и сказал вашему мужу, что хочу поговорить с его женой. Вы всего лишь разозлились, а вот мистер Куодрент испугался до смерти. Он допустил одну неловкость, и я понял, что его нервы на пределе. Когда вы сказали мне, что вы были на свидании с ним, я решил поначалу, что он не хочет, чтобы мы это узнали. Но оказалось, вовсе не так. Он был почти обескураживающе откровенен.

Я задумался над этим и наконец понял, что что-то здесь не так. Я вспомнил, что конкретно сказал и на кого в тот момент смотрел… но пока мы это оставим.

Ваша старая директриса помнит вас, миссис Миссал. Все думали, что вам прямая дорога на сцену, сказала она. И вы говорили мне то же самое. «Я хотела на сцену!» — сказали вы. И не солгали. Это было в пятьдесят первом, в том самом году, когда Минна бросила Дун ради Друри. Я строил свои рассуждения на предположении, что Дун была амбициозна, и ее разрыв с Минной расстроил ее надежды. И если б я ориентировался именно на это, то мои поиски тут бы и окончились.

На излете отрочества Дун превратилась из умной, страстной, одаренной девочки в существо язвительное и разочарованное. Вы подходили под это описание. Ваша веселость была деланой и очень хрупкой, как тонкий лед. О да, у вас были свои развлечения, но приносили ли они вам удовлетворение? Или это была попытка найти утешение в тоске по несбыточному?

Хелен перебила его, с вызовом воскликнув: