Со щитом и мечом

В бункере было еще шесть оуновцев во главе с районным проводником. Не желая попасть в руки правосудия и оставлять живыми свидетелей, он расстрелял своих сообщниц – упомянутых Чертом Галю и Христю. Здесь, в этом бункере, изготовлялись и листовки. Точно такие же прокламации были и в мешках, брошенных вчера бандеровскими «агитаторами». Их же расклеивали прихожанки Сибиковского.

Шурша упавшими, еще свежими листьями, участники операции пересекли лес, вышли на его северную окраину и, сделав несколько спусков в долины и подъемов на взгорья, подошли к Сморжевским хуторам. На холмах и склонах ютились убогие срубы под соломой, почерневшей от древности и от высохшего мха, обильно росшего на крышах. А кое-где – пепелища, следы кровавого разгула бандеровцев. Отсюда в Клевань рукой подать – километра два…

Недавно Николай Андреевич опять побывал здесь, на земле, которую сорок лет назад всю исходил и изъездил вдоль и поперек, ночью и днем. Нет больше нищенских хуторов. На их месте поднялось село Заря, известное в стране. Да и не только в нашей… На международной выставке в Монреале экспонировался генеральный план его застройки. Красавец Дворец культуры с школой искусств, современная школа с бассейном, асфальтированные улицы, многоэтажные, красиво облицованные дома. А в них газ и горячая вода. Вокруг парк и каскад прудов. За селом – заводские корпуса. Все – как и должно быть в большом, чистом, красивом современном городе. Но это не город – это одно из сел ордена Трудового Красного Знамени колхоза «Заря коммунизма».

А какое страшное будущее рисовали местным селянам националисты, чем только не запугивали, лишь бы отвернуть их от Советской власти. Старались изо всех сил, ибо «работали» под рукой Клима Савура – того самого, который, присвоив себе чин полковника, командовал на Волыни подразделениями пресловутой УПА (Украинской повстанческой армии) и от имени ОУН в селе Деражное (это немного на север от Клевани) подписал в начале 1944 года вместе с полковником войск СС Шифельдом договор о совместной борьбе против советских партизан и наступающей Красной Армии. Правда, «войско» Савура, услышав приближающийся гул артиллерийской канонады, разбежалось кто куда, а вскоре молоденький чекист лейтенант Шатяев, еще не сильно разбираясь в бандеровских чинах, выволок за шиворот и бездыханного пана командующего из «крыивки» возле села Оржев. Но разных «зверхныкив» тогда осталось еще немало, а их нужно было вырывать из земли, как сорную траву.

И Журавлев вырывал. Прибыв в Клевань на должность начальника райотдела МГБ из армейской контрразведки «Смерш» («Смерть шпионам»), решительно взялся за дело. Человеком он оказался хватким, обладая большой проницательностью, интуицией и наблюдательностью, руководителем был смелым, решительным, настойчивым в достижении цели. «Это мудрый, твердый во взглядах и суждениях офицер» – так позже скажет о нем его боевой соратник П. Ф. Лубенников.

Но вначале всех сотрудников поразила его улыбка – стеснительная, мягкая, хотя по фигуре вроде суров и тяжел. А ведь таков он и есть – добрый и чуткий к честным людям и беспощадный к врагам.

Память о тех уже далеких годах привела его еще раз в ставшие ему навек родными места, где пролита кровь его товарищей, где многие годы его самого поджидала смертельная опасность. Вот коричневое здание железнодорожного вокзала в Клевани. Здесь его с семьей встретил Татаркин и отвез к месту службы. Вот бывшее здание райотдела, балкон на втором этаже. Именно здесь, на балконе, должен был убить его, Журавлева, Черт очередью из автомата. А вот дворик дома, где жил с семьей.

Только слышно – на улице где-то
Одинокая бродит гармонь…

Эту песню каждый раз он пел, подыгрывая на баяне, когда во время отдыха собирались семьями. Вспоминалось родное село Поповка в приднепровской степи. Здесь он вступил в комсомол, здесь был в школе комсомольским вожаком. При нем школьная комсомольская организация выросла за два года с семи до ста членов! Отсюда он пошел в институт, из института – добровольцем в Красную Армию. В 1939 году стал членом ВКП(б) и чекистом.

Но в дворике, в этом доме тогда песни пелись редко. Дом был как бы продолжением служебного кабинета. Здесь, оставаясь наедине, Николай Андреевич обдумывал детали операций. Особенно тщательно разрабатывалась им одна из них, конечной целью которой была ликвидация Смока – карателя и садиста, преемника Клима Савура. Николай Андреевич тогда уже работал в управлении заместителем начальника отдела по борьбе с бандитизмом и одновременно исполнял обязанности начальника Острожецкого райотдела МГБ. Но еще в Клевани он собрал обширную информацию о том, что на стыке Клеванского и Острожецкого районов, где-то вблизи сел Суховцы и Петушки, укрывается группа главарей из «краевого провода» ОУН и при них находится типография.

Прибыв в Острожец, начал с изучения возможных путей передвижения ночью бандитов в этом месте. Лично инструктировал каждого участника поисковых групп.