…Со многими неизвестными

— Нет, я, признаться, человек не очень, так сказать, смелый. Но тут уж просто интересно. Даже, знаете, загадочно. В чем, думаю, дело?

— Да, да, я заметил, вы любите разгадывать кроссворды, — засмеялся толстяк. — Река в Азии из четырех букв, вторая — «а»…

— Нет, вы не смейтесь! Все повернулось просто ужасно! — перебил его Дмитрий Петрович, взволнованно поправляя очки. — Так вот. На втором этаже он эти деньги как можно незаметнее передает другому человеку. Но я заметил! И какой-то меня даже страх охватил, предчувствие какое-то.

— М-да. Подозрительно, конечно.

— Вот видите! А второй человек — я почему-то очень хорошо его запомнил — быстро пошел мне навстречу. Как ни в чем не бывало. Улыбается даже. К счастью, меня тут Всеволод Анисимович к себе пригласил. Это наш главный инженер. Ну, а через полчаса слышим крики в коридоре, шум. Я вскакиваю ни жив ни мертв. Бегу на третий этаж. Вижу, тот самый человек, который деньги давал, мечется по коридору, кричит, чуть не плачет. «Где ваш сотрудник, — кричит, — который деньги мои взял!» За ним наши бегают. Словом, кошмар. А потом выясняется…

— Да, да, что же выясняется? — подхватил толстяк.

— Оказывается, эти два афериста привели к нам того гражданина под предлогом, что у нас продается машина «Волга». Вы только подумайте! Никогда в жизни мы не продавали никакой машины! Но они так ловко его обманули. Просто ужас! Первый, значит, пришел с ним, а второй, которому он потом деньги передал, вышел из какого-то кабинета. Тот к нему подходит и говорит: «Вот этот гражданин, Виктор Иванович, хочет нашу машину приобрести». Тот отвечает: «Ну что ж. Только оформите ордер, и побыстрее: кассир сейчас уезжает». — «А вы подпишете?» — «Конечно, — говорит. — А документы у товарища в порядке?» Вы представляете, наглец какой! Словом, заморочили тому голову совершенно. И конечно исчезли. А тот, первый, оказывается, даже паспорт ему для убедительности оставил, пока они к нам шли. «Раз, — говорит, — я у вас деньги возьму, пусть он пока у вас будет. Вы же меня не знаете». Ну, а паспорт, понятно, был фальшивый.

— Фальшивый? — с сомнением переспросил толстяк. — Скорее краденый.

— Ах, ну пусть краденый! — раздраженно воскликнул Дмитрий Петрович. — Это дела не меняет. Сам факт ужасный. Просто страшно жить, когда такое творится. И ведь со всех сторон слышишь…

— Ну, ну, поехали, — засмеялся толстяк. — Опять вы, батенька, паникуете. Уж и со всех сторон! А ротозеев, я вам доложу, надо наказывать.

— Нет, вы меня просто удивляете!..

Они заспорили.

Кончили ужинать, когда за окном вагона стояла уже непроглядная тьма. В ресторане большинство столиков опустело, засиделись только две-три подвыпившие компании, и усталая, пожилая официантка неодобрительно поглядывала в их сторону, сидя в углу около буфета.

— Ну вот, время-то и пробежало, — удовлетворенно констатировал толстяк, взглянув на часы. — Видите, через час с четвертью будем в Борске.

— Что вы говорите? — забеспокоился Дмитрий Петрович. — Пора складываться.

— А, успеется. Вы в Борек надолго?

— Всего на два дня и — в Москву. Терпеть не могу эти вечные командировки. На них я и язву заработал. Ешь где попало, что попало. Прошу больше не посылать, так нет, все-таки посылают.

— Отношения с начальством неважные?

— Что вы! Наоборот.

— Тогда в чем же дело?

— Не всякому, говорят, доверить можно, — смущенно усмехнулся Дмитрий Петрович. — У нас, знаете, дефицитные материалы проходят. Ну и всякое может быть. А я, знаете, ужас как боюсь чего-нибудь при ревизии недоглядеть. Меня уж на местах знают.

Толстяк с любопытством посмотрел на Дмитрия Петровича.

Между тем за окном в темноте замелькали редкие огоньки. Постепенно их становилось все больше, они to рассыпались, убегали куда-то вдаль, то вдруг подступали к самому полотну и тогда превращались в желтые квадратики окон. Внезапно возникло огромное, ярко освещенное здание какой-то фабрики и тут же уплыло назад, а на его месте снова робко засветили оконца небольших домиков.

Вагон запрыгал на стрелках. Пути двоились. Проплыли какие-то освещенные платформы, пакгаузы, вереницы темных пустых вагонов с белыми от снега крышами. То и дело раздавались отдаленные гудки и скрипучие, сухие, как рвущаяся материя, сигналы электровозов.

Поезд подходил к Борску.

В купе зашла проводница, разложила на коленях черную клеенку с карманчиками, на каждом стоял белый номер.

— Билеты вам надо? — спросила она.

— А как же! — весело откликнулся толстяк. — Мы, милая, служивые. С нас отчет требуют.

Проводница вручила им билеты, потом собрала постели.

— Подъезжаем, — сказала она выходя. — Стоянка пятнадцать минут, а то и меньше: идем с опозданием.

В соседних купе люди уже укладывались спать.

Дмитрий Петрович в пальто с поднятым воротником и в шляпе, поблескивая стеклами очков, уже нетерпеливо топтался в проходе, держа в руке потертый фибровый чемодан.

Поезд стал заметно сбавлять ход.

За окном поплыла высокая освещенная платформа: люди, носильщики в белых фартуках с тележками в руках.

Пассажиры — а их оказалось довольно много — сгрудились в проходе.