Сны листопада (СИ)

— Привет, — сказал мой будущий муж. — Ты там не надумала удалить меня из черного списка? Может, все же поговорим?

Глава 4

С моим будущим мужем Костей Лукьянчиковым мы встречались три года с перерывами и безобразно расстались за месяц до того, как я села в поезд до Нового Уренгоя. Он то бесил меня своим взрывным темпераментом и дичайшей ревностью, то приводил в умиление готовностью помочь с чем угодно, начиная от огорода и заканчивая ремонтом дома.

В какой-то критический момент мы разорвали все отношения, поклявшись в вечной ненависти и добавив друг друга во все возможные черные списки.

Вот только когда ты живешь в деревне, где все население — полторы тысячи человек, черные списки не помогают.

* * *

В тот вечер незадолго до моего отъезда я, как обычно, взялась готовить ужин и обнаружила, что в доме кончилась картошка. Делать нечего: пришлось, взяв ведро, спускаться в наш темный погреб самой. Папа и мама вот-вот должны были вернуться каждый со своей работы, а ужин нужно было приготовить к их приходу.

Я надеялась, что успею.

Я не включала свет на улице, и потому заметила тлеющую в темноте у двери сигарету сразу. Нахмурилась, ухватила ведро с картошкой покрепче и пошла навстречу незваному гостю, вздернув голову и мысленно готовясь к очередной битве.

«Иди к черту, Юся».

«И ты туда же проваливай».

— Лукьянчиков. — Мой голос пока звучал спокойно. — Зачем пожаловал?

Он стоял, прислонившись к косяку двери, и курил свою неизменную «спичку» что-то там Superslims, лениво выпуская дым в холодный осенний воздух. Я не видела его почти месяц, но глаза б мои на него не глядели, честно. Тощий, длинный, нескладный…

И что я в тебе нашла? Посмотреть же не на что.

— Ну, привет.

А вот бархатный лукьянчиковский тембр мог заворожить. Приезжие даже оборачивались на улице, бывало, услышав, как Костя произносит… что угодно.

— Ну, пока, — сказала я, останавливаясь у двери и задирая голову, чтобы посмотреть Косте в лицо. — Пройти дашь?

В темноте его зеленые, чуть раскосые глаза казались черными, но Костя тут же исправил положение, нажав на выключатель у двери. Яркий свет залил двор, заставив меня заморгать, а клубы дыма — обрести очертания.

— Я поговорить с тобой пришел.

— Мы с тобой очень хорошо поговорили месяц назад, — напомнила я тут же, не удержавшись. — Я все помню, Костя. Потери памяти пока не было.

— Мама твоя сказала, ты на Севера решила поехать, — все так же чуть растягивая слова и как будто не заметив укола.

— Меня есть, кому проводить. — Я пожала плечом свободной руки. — Можешь не утруждаться.

И вот тут от его мнимой расслабленности не осталось и следа. Костя отшвырнул сигарету в траву, выпрямлся и вперил в меня взгляд; глаза его сверкнули яркой зеленью.

— И кому это?

— А это, мой дорогой бывший друг, не твое кошачье дело, — отрезала я, уже не скрывая удовлетворения в голосе. — Я не интересуюсь твоими девками, а ты…

Он ухватил меня за подбородок своими длинными цепкими пальцами и задрал мою голову так резко, что перед глазами на мгновение все поплыло.

— Времени не теряла, да, Юсь? — Сквозь зубы, все крепче сжимая пальцы, и голос уже похож на рычание разозленной большой кошки, а не на мурлыканье кота. — Молодец. Умница. Быстренько нашла мне замену.

— Да и ты тоже не растерялся, Костя, разве нет? — зашипела я в ответ.

О да, о похождениях моего Лукьянчикова добрые люди меня охотно просвещали. Вот только он больше не был моим Лукьянчиковым, и на этот раз я намерена была упираться до последнего.

— Убери руку, Костя.

Как не ему.

— Куда ты собралась?

— Не твое это дело, ясно? — Я дернула головой. — Вон, подружек своих допрашивай.

— С подружками мне есть, чем заняться, кроме допросов, ты уж поверь, — отрезал он.

— Тогда иди и занимайся! — Я оттолкнула его свободной рукой, и Костя отпустил меня, но когда я взялась за ручку двери и попыталась ее открыть, просто прислонился боком и не позволил. — Да дай же мне зайти в мой собственный дом!

— Мужика какого-то себе на Севере нашла, да? К нему так рвешься?

— Да какая тебе разница?

— Ты ответить можешь или нет?

О господи, как много раз это все уже было. О господи, как мне хочется поставить это ведро с картошкой Косте на ногу. Ну почему именно он, почему я не могла найти себе спокойного парня, который не превращал бы меня в фурию и не называл бы меня идиоткой через два слова на третье?

— Костя. — Я глубоко вздохнула и попробовала зайти с другой стороны. — Я тебя Христом богом прошу, давай мы уже разойдемся раз и навсегда. Мы ведь оба знаем, что будет. Сначала недели три мы не будем вылезать из постели, и все будет просто прекрасно. Потом еще столько же мы будем доводить друг друга до кипения, но все равно будем делать вид, что все хорошо и мы вообще не жалеем о том, что снова сошлись. А потом у тебя или у меня сорвет тормоз, и мы начнем бить тарелки и посылать друг друга куда подальше. Мы уже все это проходили. Ты все это знаешь лучше, чем я. И ведь я уезжаю, так что какой уже смысл…

Что-то этакое вдруг вспыхнуло в его глазах, и я прищурилась, когда меня осенило.