Сны и железо

Это была нестерпимая боль. Голубой огонек показался мне не таким уж ужасным на фоне жучков. Ведь огонек воздействовал лишь на мой глаз, а не на все тело сразу. Они разъедали меня изнутри, перебираясь из головы по всему телу. Грудную клетку сдавило и стало тяжело дышать. Я почувствовала покалывание в пальцах рук и ног. Появилось нестерпимое желание начать биться головой об стену, лишь бы эта боль ушла из нее.

Я ждала чудесного избавления от боли, но мне не удавалось провалиться в беспамятство. Что-то замкнуло в моей голове. И в ужасе я осознала – это мне предстояло пережить в полном сознании.

Глава шестая

Следующие пару дней я провела в полном неведении. Ко мне заходила только Велина. Вместо привычных трех раз в день – всего дважды – с утра и вечером. Уже одно это должно было стать тревожным звоночком. Мне урезали мой привычный рацион, на мне стали экономить. Совсем скоро от меня решат избавиться совсем.

Сирена ничего мне не отвечала, но я и так поняла, что ей теперь строго-настрого запрещено со мной общаться. Она просто приходила, ставила поднос на столик, кидала на меня сочувствующий взгляд и спешила к невидимой для меня двери.

Готовься… единственный ее совет, с которым я не знала, что мне делать. В чем должна была заключаться моя подготовка к смерти? Мне дано время на то, чтобы смириться с неизбежным? Или Гуимару нужно время, чтобы придумать для меня способ более жестокий, чем просто отрава, подсыпанная мне в ужин. А может моим родителям требовалось время попрощаться со мной? тогда они бы давно меня навестили. Но они уже с успехом позабыли про мое существование. А уж с рождением новой наследницы и подавно! У них больше не осталось времени на меня.

Ночами я плохо спала, ворочаясь в своей роскошной кровати. Днем просто бродила по комнате, не находя себе места. Каждое утро свет зажигался в комнате. А в уборной всегда появлялась чистая вода. Но мне казалось, что в какой-нибудь из дней все могло поменяться. Это все могло разом прекратиться. Велина перестанет приносить мне еду, вода не будет пополняться, а свет попросту не зажжется. Может таким будет мой конец. Меня просто оставят умирать в этой камере смертницы. Пускай она и была обставлена в разы лучше, чем камера у Гуимара. А что? Довольно простой способ избавиться от меня. Потом Гуимар лишь зайдет в темницу, чтобы очистить помещение от моего тела.

Я вновь провалилась в мучительные воспоминания. Эти тысячи жучков внутри меня будто разрывали мою плоть. Я помню, как рухнула без сил на холодный каменный пол и уставилась на потолок. Слезы застилали мои глаза, но кричать больше не было сил. И тогда я услышала голос мага:

– Жаль. Я думал хоть это возымеет какое-то действие. Столько ценного материала в пустоту. Ты бы знала, как сложно было раздобыть все компоненты. Когда королева уже поймет, что мы тратим время и ресурсы зря. Скорее бы это произошло.

После этого дверь в мою камеру захлопнулась, а я так и осталась лежать на полу, не в силах пошевелиться. Жучки уже меньше царапали мою плоть изнутри. Воздействие капель сходило на нет. А может я просто начала привыкать к их присутствию внутри меня. Но меня мало это успокаивало. Я хотела оказаться в любом другом месте. Подальше от этой темницы и изверга Гуимара. Я даже сейчас была согласна на союз с Дрейком не по любви. Слушать его нудные речи всю жизнь! Но зато жить.

После очередного неудавшегося эксперимента я отходила лишь пару дней. Не из-за того, что мое самочувствие сразу пришло в норму. Мне было больно вставать, ходить, да даже просто больно дышать! Просто Гуимару пришла в голову очередная гениальная идея. Он снова приковал меня к металлическому столу пыток.

Я не кричала, не умоляла его. Я смирилась. Скоро мне должно было исполниться всего восемь лет. Но я не ощущала себя ребенком. Ведь это нельзя было назвать счастливым детством. Мне казалось, что в заточении я нахожусь уже лет десять.

В течение двух следующих недель мне предстояло лежать на этом самом столе по десять-пятнадцать часов. Гуимар решил проверить гипотезу, что дэфауты рождаются с испорченной кровью. Что-то есть внутри нас такое, что делает нас не такими как все. Поэтому он принял решение – сделать мне переливание крови.

Начал он со сливания моей собственной крови. Воткнул мне в вену длинную блестящую иголку. При этом не старался ввести ее под кожу аккуратно – боль пронзила мою руку. Я видела, что он собирает кровь в колбочки для дальнейших исследований. Мне казалось, что из меня вытекает сама жизнь. В глазах стало темнеть, тошнота подкатила к горлу. Мир вокруг начал слегка покачиваться.

– Мне плохо, – пробормотала я, хотя и пообещала себе не жаловаться. Не доставлять такого удовольствия этому мучителю. Но мне стало страшно. Даже страшнее, чем было до этого.