Ричард толкнул письмо по столу в сторону приятеля. Салех взял в руки письма и стал изучать. Лицо его было бесстрастно.
Ричард взял последнюю бумагу.
– Я, наверно, где-то повторюсь, но у нас охренеть какие проблемы, – а вот по лицу Ричарда о каком-то унынии говорить было нельзя. Он широко улыбался. – Но да, Рей, согласитесь, он крут.
– Определенно, – Рей отложил последнюю бумагу в сторону и шумно почесал в затылке.
– Надеюсь, вы не будете иметь ничего против, если я сожру его душу? – промурлыкал Гринривер почти нежно.
– Кушай, Ричард, кушай. Тут человек сам напрашивается. Против такой настойчивости я тебе ничего не скажу. Моги я подобное, я бы так и поступил, – в голосе Рея звучала абсолютная уверенность.
Да, не те люди стали паладинами, не те…
Месяц спустя после скорбной свадьбы.
– У меня охренеть какие проблемы! – резюмировал Гринривер.
– Девочки, я же говорила, вот, мой жених! Ричард Гринривер, – Аврора тыкнула в Гринривера пальцем.
Молодой человек плескался в душе аккурат в тот момент, когда Аврора решила призвать жениха.
– Здравствуйте, Аврора, здравствуйте, Элизабет, миссис Фолькмастер! – Ричард поздоровался со всеми девочками в комнате. Он старался знать внешность всех членов семей высших аристократов. Даже столь юных.
– Ой, он голый. Аврора, ты можешь его изгнать обратно? – одна из девочек скривилась.
– Ой, не, я только призвать могу. Он же из нашего мира, напряжения миров не возникнет, – Аврора виновато ковырнула туфлей ковер, – но я же говорила, говорила, что у меня есть жених! А вы не верили!
– Папа! Папа! Тут голый дядя Ричард! Он жених Авроры Морцех!
Девочка в белом платье и с синим бантом выбежала из комнаты.
А Ричард лихорадочно соображал, что он скажет Герцогу Альвийскому, когда тот спросит, что делает голый Гринривер в комнате у его дочери, шестилетней Элизабет, да еще в компании двух других именитых девочек.
И вообще, успеет ли он сказать хоть что-то.
Где-то в недрах тайной канцелярии.
– Так, выходит эта самая чудо-трава предотвращает любые сторонние ментальные воздействия. Вообще. Значит ситуацию, подобную этой, мы можем предотвратить? – Ульрих внимательно смотрел на своего подчиненного, полковника в годах. Мужчина, хоть и не проходил возрастной ценз, считался самой светлой головой во всем управлении.
– Да. Нам будут нужны наблюдатели, нам нужны будут самые стойкие. Я лично возьму ответственность за эту миссию. И подберу исполнителей. Мы будем держать дозор. Мы заметим, если все начнут вести себя странно.
Ульрих с трудом сдержал улыбку. Он вообще последнее время непривычно много улыбался. Молодое тело давало о себе знать.
– Стефан, знаешь, а ведь надо выбрать действительно самых стойких. Проведем соревнование. Тебе нужны лучшие. – Первому императору удалось сохранить серьёзное выражение на лице.
Старик почтительно склонил голову. За три десятка лет он мастерски научился скрывать эмоции.
А Ульрих, сам того не зная, изобрел тимбилдинг.
Сто ночей спустя после скорбной свадьбы.
– Ваше величество? – секретарь постучал в дверь кабинета.
– Заходи, Кевин. Что у тебя? – Виктор откинулся на кресле и бросил взгляд за окно. Там, во тьме, дождь оставлял мокрые дорожки на стеклах.
– По вашему приказу доставили все, что хранилось в тайном хранилище, в башне, – доложил мужчина. В руках он сжимал папку.
– Пусть заносят прямо сюда, – Ульрих встал из-за стола и стал своими руками раздвигать мебель по углам.
Молчаливые молодые люди в форме охраны занесли пару дощатых ящиков и десяток шкатулок.