Сны Черубины

червонных кос моих корона…»

Прислуга принесла ещё две фарфоровые чашки для гостей, и граф, желая выказать свою симпатию к прелестной юной особе, сам наполнил чашки.

– Вы наливаете молоко сначала, – подметила Черубина, принимая чашку из рук графа, – неужели не уверены в качестве фарфора? Хорошей чашке горячий чай не повредит, а молоко можно добавить и позже. Я, например, предпочитаю чай вовсе без молока.

– Но это не по-английски, – полушутя, полусерьезно возразил граф, – а я было подумал, что встретил родственную душу.

– О да, я тоже большая поклонница английского стиля, нет ничего лучше английского искусства устраивать жильё и сад.

Эта фраза из уст Чери прозвучала как пароль – граф был очарован девушкой окончательно.

– Чем же я могу служить Вам, господа, чем обязан Вашему визиту?

Николай изложил обстоятельства, побудившие нарушить покой графа, и выразил надежду на полное понимание и великодушное сочувствие его к пострадавшим при этих обстоятельствах.

Граф внимательно выслушал гостя, не выказывая ни удивления, ни огорчения, ни возмущения. Казалось, он размышляет о чем-то совершенно постороннем. Однако всё прояснилось, когда он начал говорить.

– Я многое повидал на своем веку и неплохо знаю природу человека с его помыслами и страстями. Ваш рассказ не стал для меня неожиданностью – я догадался о том, что серьги не принадлежат Алексею, сразу же. Однако и я грешен – едва мои руки коснулись этих великолепных серег, со мной произошло нечто невообразимое – я не смог от них оказаться! Я держал их в ладонях и будто слышал сладчайшую восточную мелодию и видел перед собой пленительную деву, её гибкий стан двигался в такт музыке, очи сияли на прекрасном лице как два черных солнца, улыбка на устах обещала неземное наслаждение… – Граф замолчал, но через минуту встал и твердым голосом сказал:

– Несомненно, серьги должны быть возвращены своему владельцу! Прошу Вас подождать меня здесь.

Черубина и Николай ещё были под впечатлением эмоционального рассказа и не могли поверить услышанному вердикту, как граф появился вновь, держа в руках сокровище. Он вручил серьги Суламифи Николаю, и, раскланявшись, простился с молодыми людьми. Его ждали не менее важные дела. Черубина, растроганная благородством графа, едва сдерживала слезы.

«Но осветят мой темный мрак

великой гордости рубины…

Я приняла наш древний знак —

святое имя Черубины…»,

– прошептала она, глядя в след удалявшемуся графу.

Спустя час молодые люди были в ювелирной мастерской. Николай передал Альфреду серьги Суламифи и, сославшись на неотложные дела, простился. Молодой ювелир, памятуя свою оплошность, приведшую к пропаже серег, тут же убрал их в несгораемый шкаф фабрики W.Moeller и высказал Черубине благодарность в самых искренних и трогательных выражениях, на какие был способен. Затем усадил гостью за стол и угостил крепким ароматным кофе с домашним ореховым печеньем. Посетителей в мастерской не было, и молодые люди могли общаться друг с другом без помех. Чери рассказала Альфреду в подробностях о визите к графу N. В ответ ювелир поделился своей историей, не менее невероятной и в своем роде исключительной.

Не так давно в мастерскую пришел весьма престарелый господин и принес на редкость крупный рубин насыщенного пурпурного цвета, или как его называют ювелиры – королевский пурпурный. Господин сказал, что хотел бы убедится в подлинности этого камня, подаренного некогда его предку императрицей Екатериной II. Он рассказал семейную легенду, связанную с прекрасным рубином: «Это древний талисман, он хранился в нашей семье с 1771 года, когда его подарила моему предку сама императрица Екатерина Великая в награду за подвиг – победу над Чумным бунтом в Москве. Тогда убито было около сотни бунтовщиков прежде, чем воцарился порядок, и эпидемия закончилась… Но история этого камня началась много раньше.

Своё первое имя этот камень получил тысячу лет назад в Багдаде. За невероятно большой размер его называли «гора» – «Джабал», слухи о нём разнеслись по всему Востоку и достигли Венеции. Скорее всего, венецианские купцы и вывезли «Джабал» из Багдада так же, как в свое время они выкрали мощи святого Марка из Александрии. Косвенно подтверждает эту версию тот факт, что много позже очень похожий камень принадлежал братству Святого Роха из Монпелье, известному успешной борьбой с эпидемиями чумы в Венеции.

О свойствах камня было известно многим: по-персидски он назывался «Самадж-Асмур», то есть «отражающий чуму». Где хранили его братья-священники, не знал никто, однако камень снова пропал… и вдруг оказался в шкатулке императрицы.

Более века прошло стой поры. К этой легенде нашего рода прибавились и другие, не менее значительные. Однако мне бы хотелось убедиться в подлинности камня Самадж-Асмур», поскольку он мог быть подменен…» – закончил свой рассказ престарелый господин.