Сновида

— Ирина, а теперь просто походите по комнате, — попросила женщина. — Как будто размышляете о чём-нибудь. О длине проводов не волнуйтесь.

— Хорошо, — поднявшись со стула, я начала бродить туда-сюда, понимая, что за мной, по-видимому, наблюдают и, испытывая неудобство, что разгуливаю в одном нижнем белье.

— Замечательно, — сказала женщина минут пять спустя. — А теперь лягте на кушетку.

Исполнив эту просьбу, я легла, чувствую уже и физическую, и эмоциональную усталость. «Всё же новые места, впечатления, и знакомства меня выматывают. Я бы уже и поспать не прочь», — зевнув, подумала я. «Интересно, а который сейчас час? По моим ощущениям не меньше девяти, а то и половины десятого, и вроде ещё рано спать. Но слишком долго меня сначала опрашивали, а потом и картинки показывали, что добавило усталости», — я снова зевнула.

— Ирина, вы хотите уже спать? — тут же спросила врач.

— Да, — подтвердила я.

В ответ мне ничего не сказали, а через минуту в комнату вошла она и её помощник, и с меня начали снимать все датчики.

— Это хорошо, что хотите спать, — мягко произнесла женщина. — Тогда приступим к основной фазе исследований. Сейчас я провожу вас в другую комнату.

Я кивнула, снова испытывая желание пнуть мужчину, снимающего с меня датчики, и когда мне притянули халат, чтобы прикрыться, ухватилась за него, как тонущий за спасательный круг. Только одевшись, я почувствовала себя лучше.

Выйдя в коридор, я увидела Мишу, ожидающего меня.

— Как самочувствие? — ласково спросил он.

— Устала немного, — ответила я. — Ведут уже спать. А ты езжай домой. Хоть выспишься нормально.

— Договорились. Завтра к утру постараюсь сюда вернуться до того, как ты проснёшься, — произнёс он и наклонился поцеловать меня в щёку, но я сделала шаг назад и отрицательно качнула головой, прошептала: — Яркие эмоции. Не хочу завтра краснеть.

Миша тихо рассмеялся, поняв, что я имею в виду, а потом помахал мне вслед, когда врач с помощником повели меня по коридору.

Комнату, в которую меня привели в этот раз, выглядела почти по-домашнему. Светлые обои с неброским рисунком, мягкое ковровое покрытие на полу, плотные шторы на большом окне, кровать, приготовленная для сна и тумбочка с ночником, стоящая рядом, создавали атмосферу уюта. Но приборы, находящиеся у кровати, опять же зеркало, вмонтированное в одну из стен и камера наблюдения под потолком, давали понять, что это исследовательская лаборатория.

— Здесь вы будете спать, — сказала Надежда Фёдоровна. — Сейчас Тихон Борисович снова прикрепит к вам датчики, и можете ложиться. Не бойтесь крутиться и принимайте удобную позу для сна. Датчики прикреплены хорошо, а провода гибкие.

— Я не запутаюсь в них? — с опаской поинтересовалась я, снова сняв халат и стараясь абстрагироваться от неприятных прикосновений помощника. — И коротковаты они. Если начну блуждать, могу что-нибудь повредить или снять…

— Не волнуйтесь. За этим мы будем следить, — заверила врач.

— Ну, тогда ладно, — пробормотала я, опять зевая.

Когда, наконец, всё было сделано, я легла в кровать и, укрывшись одеялом, закрыла глаза. «Надеюсь, во сне не опозорюсь. Хотя после этого неприятного Тихона Борисовича и разных увиденных картинок, сомневаюсь, что мне приснится что-нибудь хорошее…», — подумала я, почти сразу засыпая.

* * *

В комнату, выкрашенную в белый цвет и большую часть которой занимал огромный, длинный стол с мониторами и разнообразными приборами, вошёл мужчина лет тридцати и женщина. Здесь уже находился ещё один мужчина, и сидя в одном из кресел, смотрел в стекло в стене, сквозь которое виднелась комната с кроватью и пациентка, лежащая в ней.

— Нет, Лука, вот честно, тебе памятник надо поставить, что взялся разыгрывать её мужа! — Тимур брезгливо посмотрел на Иру, лежащую на кровати. — Всё равно не понимаю, как ты можешь к ней прикасаться. Она же вся в шрамах. Её что, пропустили через мясорубку, а потом снова сшили? Отталкивающее зрелище.

— Ты уже достал со своими высказываниями, — холодно ответил он.

— Мне противно даже датчики к ней крепить. А ты ещё и спишь с ней…

— Заткнись, — уже зло процедил мужчина. — Она человек, вылетевший на большой скорости через лобовое стекло, а потом кубарем слетевший в глубокий овраг, сквозь кусты и камни. Так что естественно, что у неё было много рваных ран. А врачи зашивали эти раны абы как, чтобы остановить сильные кровотечения и заняться более серьёзными ранами. Да и уверены были, что она умрёт, поэтому, наверное, не видели смысла стараться. Плюс, швы от операций по устранению внутренних кровотечений и открытых переломов тоже не добавили привлекательности. А позже в семье не было свободных денег, чтобы избавиться от рубцов, потому что всё уходило на лекарства и реабилитацию. Но со временем мы обязательно займёмся этим вопросом и приведём и её тело, и волосы в порядок. Всё поправимо. Так что хватит скулить и с отвращением морщиться, глядя на неё. Или возьми себя в руки, или вали отсюда, эстет долбанный.