Снобы

Бротон-Холл, да-да, тот самый дом Бротонов, был той незаживающей раной, что отравляла жизнь Истонов в Суссексе. Сперва бароны, затем – графы Бротоны, а позже, с 1879 года, – маркизы Акфилдские. Бротоны царили в этой части Восточного Суссекса намного дольше, чем большинство знатных фамилий ближайших к Лондону графств. Еще лет сто назад их соседи и вассалы, скромные фермеры, кое-как перебивались скудными плодами равнинной и болотистой земли у подножия холмов, но автомобильные и железные дороги, а также появление возможности работать в городе, а выходные проводить за городом привели сюда толпы нуворишей, и, как Байрон в свое время, Бротоны однажды утром проснулись знаменитыми. И очень скоро, для того чтобы принадлежать к высшему свету, той или иной семье просто необходимо было значиться в списке гостей Бротон-Холла. По совести говоря, эта семья не искала известности, по крайней мере сначала, но, будучи самыми заметными аристократами в этой стремительно богатеющей местности, они не могли уйти от своей судьбы.

Им повезло не только в этом. Два брачных союза – один с дочерью банкира, другой с наследницей значительной части Сан-Франциско – помогли семейному кораблю Бротонов пересечь бурное море сельскохозяйственной депрессии и Первой мировой войны. В отличие от многих подобных родов, они почти полностью сохранили свою лондонскую недвижимость, а разнообразные манипуляции с собственностью в шестидесятые вынесли их к сравнительно безопасным берегам тэтчеровской Британии. Затем, когда социалисты и вправду начали пересматривать свои взгляды, они, к счастью для всех представителей высших классов, получили новое рождение и стали Новыми лейбористами, оказавшись значительно сговорчивее своих алчных политических предшественников. В общем, Бротоны представляли собой живой пример уцелевшей английской аристократической семьи. Они достигли 1990-х, практически не утратив ни престижа, ни – что еще важнее – своих владений.

Не то чтобы Истонам претило богатство или знатность Бротонов, напротив, они боготворили своих родовитых соседей. Нет, вся беда была в том, что хотя они и жили всего в двух милях от Бротон-Холла и сколько бы Изабел ни говорила подружкам за ланчем на Уолтон-стрит, как им повезло – живут буквально по соседству, но за три с половиной года Истонам так и не удалось ни ступить на эту благословенную землю, ни познакомиться с кем-нибудь из членов семейства.

Конечно, Дэвид Истон не первый представитель верхушки среднего класса, обнаруживший, что в Лондоне поддерживать иллюзию аристократического происхождения значительно проще, чем среди жителей сельских поместий. Беда была в том, что, много лет обедая в клубе «Брукс», проводя вечера в «Аннабелс», посещая скачки по субботам и во всеуслышание заявляя о своем неприятии современного, «мобильного» общества, он совершенно упустил из виду, что и сам является плодом этого общества. Такое впечатление, будто он забыл о том, что его отец был управляющим на небольшой мебельной фабрике где-то в центральных графствах и родителям не без труда далось его обучение в Ардингли[1]. Ко времени нашего знакомства, мне кажется, он бы искренне удивился, если бы не нашел своего имени в «Дебретте»[2]. Как-то мне на глаза попалась статья, в которой Родди Ллевелин жаловался на то, что ему не довелось учиться в Итоне (в отличие от его старшего брата), а ведь именно в Итоне человек находит себе друзей на всю жизнь. В этот момент мимо моего кресла проходил Дэвид. «Очень верно, – сказал он. – Не могу не согласиться». Я оглянулся, чтобы перехватить взгляд Изабел, но по тому, с каким сочувствием она кивнула, понял, что она не разделяет моей иронии и полностью поддерживает мужа.

Со стороны порой кажется, что для брака жизненно важно, чтобы супруги разделяли иллюзии друг друга. Обычно Дэвиду ничего не грозило благодаря удачному сочетанию доброты Изабел и безразличия лондонских салонных львиц, которым все равно, о чем говорят их гости, лишь бы они были в состоянии поглощать выставленную на стол еду и поддерживать беседу. Однако ему бывало по-настоящему мучительно больно, когда на званом ужине его начинали расспрашивать о последнем путешествии Чарльза Бротона в Италию или о том, удается ли новому мужу Кэролайн прижиться в семье, а Дэвиду в ответ приходится бормотать, что он с Бротонами не слишком близко знаком.

– Удивительно, просто невероятно, – немедленно следовал ответ. – А мне казалось, вы соседи.

Но, даже утверждая, что не слишком близко знаком с Бротонами, Дэвид кривил душой. Он был с ними совсем незнаком.

Однажды, на коктейле на Итон-сквер, он высказался об этом семействе, а в ответ услышал:

– Смотрите, вон там – это же Чарльз! Вы просто обязаны меня ему представить. Посмотрим, вспомнит ли он, где мы встречались в прошлый раз.