– Упорные, – процедил ходячий мертвец. – Уходите – и я подарю вам жизнь.
– Колонны, – не обращая на него внимания сказал Рунг, подошел к одной из них и постучал по ней пальцем. – Тоже мрамор. Хорошие. Надо аккуратно будет ломать. Сначала их, а потом все остальное вынести. Хозяин будет доволен.
– Потолок может упасть, – заметил Гарр, глянув наверх. – Сначала надо вон ту выламывать из пола, потом ту.
– Чего он подарит? – поморгав, спросил почему-то у меня Коназ. – Хорошее что-то?
– Убивать тебя не станет, – пояснил я. – Жалеет. Думает, что ты слабый.
– Чего? – возмущенно заревел тролль, и метнул в обидевшего его до глубины души скелета свою дубину.
И попал прямиком в голову. От удара часть шлема деформировалась, вдавившись в область, где некогда у ожившего мертвеца был нос, нижняя же челюсть вовсе отлетела в сторону.
– Меня! – глянул в мою сторону Коназ. – Он? У!
Разозленный тугодум одним прыжком подскочил к ошеломленному происходящим скелету, мощнейшим ударом свалил его на пол, подхватил под колени и со всего маха ударил о стену, да так, что часть доспехов, меч и щит разлетелись в разные стороны.
Надо будет спросить у Костика – это, вообще, программный глюк или вправду был такой вариант сценария? Вот серьезно – интересно даже.
Удар. Еще удар!
– Колонны не задень, – недовольно сказал Коназу Гарр.
Тот понятливо кивнул, бросил скелета на пол и начал топтать его грудную клетку ногами, не давая мертвецу подняться. Секундой позже к нему присоединился Лург, которому очень понравилась эта забава.
Скелет упорно не хотел умирать второй раз, несмотря на тот дар, который троллям подарили боги. Он дергался, как жук, перевернутый на спину, и скреп пальцами, закованными в перчатку, по каменным плитам, на которых лежал. А если точнее – он пытался дотянуться до своего щита, который был совсем рядом.
И тут я заметил, что щит отбрасывает на камни пола отблески. Не очень яркие – но они были.
Печать – это щит?
А почему нет?
Ну да. Еще в самом начале, в первом зале, когда скелет призвал себе на помощь братьев по разуму, если так можно назвать существа с пустыми черепушками, то он ударил по этому самому щиту мечом. И была очень яркая вспышка.
Я бы, может, и раньше заметил, что щит не так и прост, просто когда мы вошли в этот зал, он был у скелета за спиной, а не на руке. А потом, когда с нее слетел, то перевернулся внутренней стороной вверх. Вот и все.
Медлить было нельзя – наверняка время начало отсчет с того момента, как мы вошли в этот зал. Точнее – как я в него вошел.
Подскочив к щиту, я перевернул его лицевой стороной вверх. Так и есть – по гладкой поверхности то и дело пробегали неяркие голубоватые отблески. Это была печать.
Тонко придумано, если бы я именно до нее первой добрался, то мог бы и вовсе не сообразить, что к чему. Предыдущие светились не в пример ярче. Хотя мальчишка в Сумакийских горах тоже был непрост, что уж тут.
Я прижал щит к полу ногой и вогнал меч строго в центр щита.
Скелет взвыл, в его смятом шлеме бешено ворочались красные огоньки глаз, злобно таращась на меня.
Удар. Удар. Щит пошел трещинами.
Еще удар. И еще. Да что такое, он когда-нибудь сломается?
И в этот самый момент все закончилось. Щит разлетелся на куски, которые немедленно превратились в голубые яркие вспышки.
Скелет издал пронзительный вопль и превратился то ли в пар, то ли в пыль. Облачка этого неизвестно чего взлетели над доспехами и истаяли в воздухе, заставив Коназа и Лурга застыть на месте от удивления.
Надо же. Даже не запыхался. Прошлая печать мне куда сложнее далась.
Вот и славно. Теперь приоденусь в честно заработанную амуницию.