Снисхождение

— Прокатные коньки? — возмущенно задирала руки к потолку Вика — Чтобы все ноги себе переломать? Знаю я эти прокатные коньки. Нет уж, я нам новые купила. И что значит — у меня есть свитер? Нет, у тебя в самом деле есть свитер. У тебя есть даже не один свитер, но возникает ощущение, что все‑таки один — вон тот, заношенный, на который смотреть больно. Так вот, милый — это не так. У тебя есть еще два, вот эти. Я их не сегодня купила, они в шкафу скоро месяц как лежат, но тебе же в голову не придет сменить вон ту рванину на нормальную одежду. Что? Нет, это не все свитеровые запасы. Еще есть три на старой квартире. Но это при условии, что в старой квартира вообще еще что‑то есть, не удивлюсь, что там давно проходной двор и двери сломаны. То есть — наоборот

Насчет квартиры — это да. Я ведь даже как‑то попытался склонить охранников заехать туда и просто подняться на этаж, глянуть — как и что. Увы, но мне было отказано в этом. А просить Азова я не хотел. Я заранее знаю, что он скажет:

— Уже съездили. Все нормально. Вода закрыта, коммунальные платежи оплачены.

А уж так это или нет — фиг знает.

Ладно. Так что там с свитерами?

— Тебе дай волю — ты в одном и том же ходить будешь годами, пока в этой вещи дырок не станет больше, чем материала — продолжала возмущаться Вика — Киф, ну нельзя же так? Причем я тебе вещи покупаю — покупаю, а ты все в одном и том же таскаешься. Мне иногда даже стыдно становится. Что про меня люди подумают?

— Они не будут думать — я погладил ее по спине — Они будут завидовать. Нет, не тому, что у тебя есть я, хотя это тоже аргумент. Они буду завидовать тому какая ты красивая, умная и успешная. Не люблю это слово, есть в нем что‑то генно — модифицированное, но в данной ситуации оно подходит лучше других.

— Подлиза — Вика повернулась ко мне — Знаешь, что я все равно все приму так, как скажешь ты — и пользуешься этим. Но имей в виду — твой старый свитер в стирке, так что придется одеть новый.

— Только не тот, что с оленем — заявил я — Лучше я вообще голым пойду, чем такой одену.

— Странные вы существа, мужчины — пожала плечами Вика — У вас рога вырастают не от того, что вы свитер с оленем носите, а оттого, что на нас внимание не обращаете. Причем рога на свитере вы видите сразу, а рога на голове до седых волос можете не замечать.

— Эммм? — с подозрением посмотрел я на нее.

— Это вообще сказано! — всплеснула руками Вика — Что ты уставился? Я даже если бы и захотела — не смогла бы. Когда? Я либо в редакции, либо тут, либо под охраной. И вообще — Никифоров, ты скотина! Даже за предположение. Не видать тебе сегодня моего молодого и трепетного тела, вот так! Точнее — не трогать тебе его нынче.

Шелестова, оказывается, существо заразное. Это ее стиль изложения, как видно, Вика подсознательно его переняла. Только ей про это говорить не надо, а то и впрямь сегодня один буду спать. И завтра тоже.

— Так что там с коньками? — спросил у Вики я — Да, я перевожу разговор, но исключительно ради мира во всем мире.

— Коньки — Вика разгребла пакеты — Вот, купила. Вроде твой размер, но тут мерить надо…

Коньки мне подошли, хотя, если честно, я бы обошелся и прокатными. С учетом того, что до сегодняшнего дня я на коньках в последний раз стоял лет пять назад, и неизвестно, когда выдастся следующий, то их покупка — это не лучшая инвестиция. Но говорить вслух я это тоже не стал. Тем более, что коньки оказались и вправду отличные, в чем я убедился уже на следующее утро.

Фррррр! Я заложил лихую петлю, сам удивившись своей ловкости. Надо же — помнят ножки‑то! Правду говорил мой родитель — если один раз научился кататься на коньках и велосипеде, то это не забудешь уже никогда.

— Харитон Юрьевич, здорово! — Ксюша, раскрасневшаяся от движений, неожиданно для всех отвесила мне комплимент — Не то что эти двое!

'Эти двое' — были Стройников и Самошников. Они лениво сделали пару кругов по катку, а после, прихватив с собой Петровича, устремились к зимнему мини — кафе под открытым воздухом.

Петрович на коньках не катался, он это дело не уважал. Подозреваю, что в раннем детстве он попробовал эту забаву, упал пару раз на мягкое место и сделал вывод, что она не для него.

Тем не менее он составил нам компанию и до начала возлияний не без удовольствия глазел на наших девочек, которые, как оказалось, все как одна отлично умеют стоять на льду. Та же Ксюша в паре с Шелестовой демонстрировали просто‑таки профессиональные штуки.

— А Серега? — возмутился я и показал на Жилина, который выдавал чуть ли не акробатические пируэты, с хрустом режа лед ножами хоккейных коньков.

— Так Серега спортсмен — по — детски непосредственно сообщила мне Ксюша и даже не поняла, почему Шелестова залилась смехом, а Вика покраснела.

Соловьева тоже не стояла без дела — она учила кататься Костика. Тот небезуспешно изображал из себя новичка, в первый раз ступившего на лед. Впрочем, матерая Шелестова тихонько мне шепнула:

— Так посмотришь — тюфяк тюфяком, а хитрец! — и уже громко сказала — Ну, что, дражайший шеф — кружочек? Кто быстрее?