Снежный путь

Они высыпали из пещеры, когда услышали надвигающийся на них нарастающий гул. Настолько необычный и страшный, что шерсть на их телах встала дыбом. Они бы остались в пещере и постарались бы забиться в неё как можно глубже, но даже надёжная каменная твердь затряслась от наступающего кошмара. А потом, в пасмурных ещё сумерках, небо стало светлеть. Но не так, как оно светлело бы, если бы расходились тучи, а по-другому. Страшно и неотвратимо.

Земля под их ногами тряслась всё сильнее и сильнее, пока в ослепительной вспышке не дёрнулась в последней, предсмертной конвульсии. А потом стало тихо. Ни шелеста листвы, ни пения птах, ни жужжания насекомых. И некому было оценить эту мёртвую тишину.

Статус: ВЫПОЛНЕНО

И снова синевато-молочное безвременье и… боль. Необъяснимая и неизъяснимая. А потом, через мгновение или вечность, утихла и она. Ушли воспоминания, чувства, ощущения и даже мысли. Система снова перевела Накопителя DZ24GJ6KBV742 в режим готовности к работе.

Михаил проснулся, судорожно дёрнувшись на постели. Его как будто выбросило из сна. При этом в последнее мгновение мелькнуло краткое видение: из разъёмов, похожих на древние «элпэтэшные» порты персоналок, выскочили кабели с соответствующими вилками. А кабели шли от него…

«Вот бред! — Чертыхнулся он про себя. — Как меня это всё достало…»

Посмотрел на часы — «6:30 (утро)». Ещё рано. Даже для Центра. Активность начнётся где-то через полчаса. Но пробовать заснуть снова уже просто не имело смысла. Он сел на постели и произнёс: «Свет включить». Потолок засветился мягким матовым светом, но даже этот свет резал ему глаза. «Приглушить на четверть», — опять обратился он к пустоте, и свет послушно стал менее ярким. На столе всё ещё стоял вчерашний ужин. Глянув на него, он почувствовал, что невероятно проголодался.

Завтрак ему принесли как раз тогда, когда он только-только закончил с ужином.

— Спасибо, больше не надо. — Буркнул он. Человек в бело-синей спецовке пожал плечами и, забрав пустые тарелки и стакан с графином, удалился. Тут же припожаловали и полковник сотоварищи.

— Доброе утро! — Бодро поприветствовал он Михаила.

— Ну, ну… — зыркнув на него исподлобья ответил «подопытный».

— Что так? — Поинтересовался Андреев. — Чего угрюмый такой?

— Обстановка располагает…

На лице полковника появилась приторно-противная улыбка:

— Это что ж за обстановка?

— Бологое иль Поповка… Здесь обстановка, сама атмосфера…

— И что за атмосфера? — Не унимался бравый солдат.

— Да так… Только и слышно: убей, победи, уничтожь… Злые вы все тут какие-то… Ушёл бы я от вас, кабы не эти два тотошки с парализаторами на выходе. Не даёте ведь свободы побыть пацифистом хоть немного.

Полковник ухмыльнулся:

— Это ты то пацифист?

— Человек должен расти. — С самым серьёзным видом ответил Михаил.

Андреев на это поднял руки и сказал:

— Ладно-ладно. Не будем углубляться в глубины философии и психоанализа. Собирайся лучше. Сегодня у тебя большой день.

— Ага. — Михаил кивнул. — Сегодня меня таки угробят.

Полковник опять ухмыльнулся:

— Ну что ты с ним будешь делать?! — С наигранным пафосом воскликнул он. — Никто тебя гробить не собирается. Ты прошёл все тесты и прошёл их просто на отлично. Сегодня же у тебя время собирать камни…

— В смысле на шею и в озеро?

— В смысле сегодня тебе наконец-то дадут ответы на все твои вопросы. Сам!

— Кто сам?

— Директор Центра!

— Свежо питание, да серится с трудом. — Ответил на это, уже принимая в кабинке душ, Михаил.

— Фу! — Скривился Андреев. — Какая вульгарщина…

Из кабинки на это донеслось:

— Утончённых эстетов практически невозможно встретить в двух социальных категориях: среди военных и врачей…

— Издеваешься никак? — Спросил Андреев.

— А что, сильно заметно? Н-да… Теряю квалификацию…

Позади полковника раздалось фырканье. Он оглянулся, и амбалы, тщательно давя улыбки, вытянулись во фрунт.

— Я был к ним несправедлив… — Донеслось через какое-то время сквозь шум воды.

— Да уж, да уж… — Проворчал Андреев. — Кстати, — снова обратился он к Михаилу, — ты знаешь к чему может привести эстетство, как таковое?

— Можете не трудиться, развивая свою мысль, — донеслось сквозь дверь, — вы всё равно её спёрли у Ярослава Гашека из его «Похождений бравого солдата Швейка». Да и что такое эстетство? Чувственное восприятие, точнее, — восприятие через чувства. Но хрен редьки не слаще. Вот вы смотрите, допустим, фильм… Фильм про суровых людей с суровым языком. И вам это нравится. Вас прёт, так сказать. И вот это «прёт» и является эстетством. Вы же испытываете определённые эмоции, верно? То есть любой что-либо по какому-либо поводу чувствующий человек — суть эстет. Только одних вставляет, когда произносится «excrementum» и «defecatio», а других, когда «хезать» и «говно». Вот и вся разница.

— А чтоб тебя! — Чертыхнулся полковник. — Давай вылазь да пошли уже.

— Спешка хороша при ловле блох… — снова рассудительно начал Михаил, но его прервали громовым:

— И при поносе!!! — Гаркнул Андреев. Амбалы ржали, уже не таясь. Он повернулся к ним и рявкнул:

— Отставить!!! — После чего, опять обращаясь к Михаилу: