Снеговик

Застигнутый врасплох Харри, беззвучно ругаясь, последовал за ней. Катрина была уже у двери в гостиную и открывала ее. Она стояла в проеме, пока Харри не оказался рядом. Сделала шаг в сторону, миновав небольшой пьедестал, ваза на котором угрожающе качнулась, но, к счастью, не упала.

До человека, сидевшего спиной к ним перед телевизором, оставалось не меньше шести метров.

На экране маленький мальчик неуверенно пытался сделать шаг, держась за палец улыбающейся женщины. Приставка DVD под телевизором сияла голубыми огоньками. Дежавю. Харри уже это видел и чувствовал это горе: так же тихо было в комнате, такая же любительская съемка семейного счастья, контраст между «тогда» и «теперь», трагедия, которая сыграна почти до конца и ждет лишь финала.

Катрина вытянула палец, но Харри и сам успел заметить.

Прямо за человеком, между незаконченной головоломкой и игровой приставкой «геймбой», лежал, словно обычная игрушка, пистолет. «Глок-21», оценил Харри и почувствовал, как забурлила кровь от внезапного притока адреналина.

У них было две возможности: оставаться у двери, окликнуть Беккера и разбираться с последствиями конфликта с вооруженным человеком. Или разоружить его прежде, чем он их заметит. Харри положил руку на плечо Катрине и загородил ее собой, а сам в это время прикидывал, сколько секунд понадобится Беккеру, чтобы обернуться, схватить пистолет, прицелиться и выстрелить. Самому Харри, пожалуй, чтобы добраться до Беккера, будет достаточно четырех больших шагов. За спиной у Харри не было света, так что тени он не отбросит, а экран телевизора слишком яркий, в нем он не отразится.

Харри затаил дыхание и сделал первый шаг — как можно тише, спина перед телевизором даже не пошевелилась. Занес ногу, чтобы сделать второй, — и тут сзади раздался звон. Проклятая ваза упала! Человек резко повернулся, Харри увидел удивленное лицо Филипа Беккера.

Харри застыл, они уставились друг на друга, экран телевизора позади Беккера вдруг погас. Беккер открыл рот, как будто хотел что-то сказать. Белки глаз у него покраснели, а щеки блестели от слез.

— Пистолет! — крикнула Катрина.

Харри поймал ее отражение в экране: она стояла в дверях, широко расставив ноги, вытянув вперед руки, сжимающие револьвер.

Казалось, время замедлило ход, стало тягучей бесформенной материей, и только чувства продолжали жить в реальном времени.

Опытный полицейский, каким был Харри, должен был бы инстинктивно упасть на пол и выхватить оружие, но его остановила яркая, резкая, как стоп-кадр, картинка, пронесшаяся в глубине сознания: мертвый человек лежит на полу, сраженный пулей опытного полицейского. Опять дежавю. Еще один призрак прошлого.

Харри передвинулся вправо, перекрывая Катрине линию обстрела, и услышал за спиной щелчок хорошо смазанного оружия, звук вставшего на место курка — палец отпустил спусковой крючок.

Пистолет лежал прямо возле левой руки Беккера, на которую он опирался. Костяшки пальцев и запястье побелели. Значит, на них приходится вес тела. В правой руке — пульт от телевизора. Если Беккер сейчас попытается взять пистолет правой рукой, он потеряет равновесие.

— Не шевелись, — громко сказал Харри.

Одно движение Беккер все же сделал: два раза хлопнул глазами, словно от этого Катрина с Харри должны были исчезнуть. Харри спокойно и уверенно подошел к нему, наклонился и поднял пистолет, оказавшийся на удивление легким. Таким легким, что Харри понял: он не заряжен.

Он положил пистолет в карман пиджака рядом со своим револьвером и присел на корточки. В отражении на телеэкране он видел, что Катрина все еще целится в них, в волнении переступая с ноги на ногу. Харри протянул к Беккеру руку, тот отпрянул и повалился на пол, Харри снял с него наушники.

— Где Юнас? — спросил Харри.

Беккер посмотрел на него, явно не понимая ни о чем его спрашивают, ни что вообще происходит.

— Юнас? — повторил Харри и закричал: — Юнас! Юнас, ты здесь?

— Тише! — сказал Беккер. — Он спит. — Голос и у него был сонный, будто он накачался успокоительным. Он показал на наушники. — Нельзя его будить.

Харри сглотнул:

— Где он?

— Где? — Беккер помотал своей шишковатой головой. Кажется, он только сейчас узнал Харри. — В своей кровати, разумеется. Все мальчики должны спать в своих кроватях, — нараспев добавил он.

Харри полез в другой карман пиджака и достал наручники.

— Вытяните руки, — приказал он.

Беккер опять захлопал глазами.

— Это для вашей же собственной безопасности, — добавил Харри.

Заученная фраза, которую они затвердили еще в полицейской академии; главное — прежде всего успокоить арестованного. Но когда Харри услышал, как произносит ее, он понял, почему встал между Катриной и Беккером: дело было вовсе не в призраках, он действительно боялся за его безопасность.

Беккер вытянул руки как для молитвы, и стальные браслеты с щелчком захлопнулись на его тонких волосатых запястьях.

— Сидите, — сказал Харри. — Она вами займется.

Он поднялся и подошел к дверному проему. Катрина опустила револьвер и улыбалась ему, глаза ее сияли удивительным светом, словно где-то в их глубине полыхали угли.