Снег в апреле

«Гостиница «Страткори Армз»,

Страткори, Пертшир.

Мой дорогой Джоди, это одно из тех писем, которые сжигают по прочтении, оно очень секретно. Диане нельзя его видеть, иначе мне не стоит больше жить.

Я возвратился из Индии приблизительно два месяца назад вместе с парнем, с которым я познакомился в Персии. Он теперь уехал, а я устроился работать в гостинице чистильщиком ботинок и угольщиком. Здесь полно стариков, приехавших рыбачить. Когда они не рыбачат, они сидят в креслах и выглядят так, будто умерли полгода назад.

Я пробыл в Лондоне пару дней после того, как сошел с моего судна. Хотел было увидеть тебя и Каролин, но испугался, что Диана поймает меня, оденет (в накрахмаленный воротник, ботинки из черной кожи) и обкорнает меня (острижет мои волосы). И тогда непременно женит меня на какой-нибудь леди.

Шлю К. мою любовь. Сообщи ей, что у меня все хорошо и я счастлив.

Я тоскую без вас двоих.

Ангус».

— Джоди, почему ты не показывал мне это прежде?

— Я подумал, что ты захочешь показать письмо Хью, а потом он сообщит Диане.

Она перечитала письмо.

— Он не знает, что я выхожу замуж.

— Нет, не думаю, что он знает.

— Мы можем позвонить ему.

Но Джоди был против:

— У нас нет телефонного номера. Да и кто-нибудь мог бы услышать. Короче, я против звонка по телефону; ты не можешь видеть лицо другого человека, да еще всегда отсоединяют не вовремя.

Каролин знала, что ее младший брат ненавидит телефон, даже боится его.

— Хорошо, мы можем написать ему письмо.

— Он никогда не отвечает на письма.

Это было чистой правдой. Каролин было нелегко; Джоди явно к чему-то клонил, и она не знала к чему.

— Итак?

Он глубоко вздохнул:

— Ты и я должны поехать в Шотландию и найти его. Объяснить. Сообщить ему, что произошло. — Он добавил, повысив голос, будто она была глуховата: — Сказать ему, что я не хочу ехать в Канаду с Дианой и Шароном.

— А ты знаешь, что он скажет на это? Он скажет: идите ко всем чертям!

— Я не думаю, что он так скажет, потому что...

Каролин вдруг стало стыдно своих слов.

— Ладно. Хорошо, приедем в Шотландию, найдем Ангуса. И что мы ему скажем?

— То, что ему надо возвратиться в Лондон и заботиться обо мне. Он не должен убегать от своих обязанностей всю жизнь — что-то вроде этого всегда говорила Диана. Он отвечает за меня. Он обязан заботиться.

— Как это он будет заботиться о тебе?

— Мы можем снять небольшую квартиру, и он устроится на работу...

— Ангус?

— Почему нет? Другие люди устраиваются. Единственная причина, почему он был против этого все время, — это он не хочет делать то, что требует Диана.

Каролин невольно улыбнулась:

— Должна сказать, это впечатляет.

— Но из-за нас он приехал бы. Он говорит, что тоскует без нас. Он хотел бы быть с нами.

— И как мы доберемся до Шотландии? Как мы уедем из дома без Дианы, как она отпустит нас? Ты знаешь, что она позвонит по телефону в каждый аэропорт и на каждую железнодорожную станцию. И мы не сможем взять ее автомобиль — нас остановят на первом полицейском посту, через который мы поедем.

— Я знаю, — кивнул Джоди. — Но я все продумал. — Он допил молоко и подвинулся ближе. — У меня есть план.

Хотя через день или два должен был наступить апрель, в полдень было уже темновато. В самом деле, стояли мрачные дни. Уже с утра небо было заполнено низкими, свинцовыми облаками, из которых время от времени проливался ледяной дождь. В сельской местности было холодно. На холмах темнела прошлогодняя трава. Снег, оставшийся с последнего снегопада, местами покрывал землю, лежал в углублениях и трещинах, напоминая сахар.

Между холмами, где долина меняла свою форму от поворота реки, безжалостный ветер дул прямо с севера — с Арктики, невероятно сильный и холодный. Он свистел в голых ветвях деревьев; выдувал старые сухие листья из канав, мчался как сумасшедший леденящим вихрем, гудел в высоких соснах, что отдаленно напоминало шум моря.

На кладбище защиты от ветра не было. Люди, одетые в черное, стояли, сгибаясь от холодных порывов. Накрахмаленный стихарь священника надувался и рвался как парус; Оливер Карнеи, стоя без шляпы, уже не чувствовал щек и ушей и жалел, что не догадался одеться потеплее.