Снег как пепел

— Ни слова о том, где она находится! Такова договоренность: вы прячете ее и никогда не упоминаете о ее местонахождении. Пока парень дышит, она никогда не будет в безопасности.

Я ощериваюсь: «Мэзер будет дышать, пока буду дышать я, ты, убийца!» Член совета никак не реагирует на его слова. Что-то шуршит, и я осознаю, что это бумаги на столе. Глухо стучит пресс-папье. Я расширившимися глазами смотрю на Финна, и он морщится, прежде чем член совета снова заговаривает.

— Что-то… — начинает тот и замолкает, явно растерянный. — Чего-то не хватает.

Молчание. Я физически ощущаю разлившуюся в воздухе ярость Ирода. Его рычание трансформируется в три слова, от которых мое сердце ухает вниз:

— Мы не одни.

4

Стучат каблуки сапог, пересекающих кабинет. Портьеры распахиваются, и мы с Финном спрыгиваем с балкона в холодную ночь.

— Винтерианцы! — кричит Ирод. — Усилить охрану медальона. Немедленно!

Секунды свободного падения, приземление, и передо мной встает выбор: продолжить спуск вниз, затеряться на улочках города и уносить ноги из Лайнии в надежде, что мы сможем позже раздобыть половинку медальона, или проникнуть в Цитадель. Медальон, конечно, заперт, но такая ерунда, как зазубренная пластинка металла, не должна останавливать нас. По инструкции, если один из нас попадает в неприятности, мы с Финном должны перегруппироваться за городом. Но если мы сейчас уйдем, то возможности вернуться не будет. Половинку медальона немедленно отправят в другой город, и мы опять окажемся с пустыми руками.

Тело начинает действовать прежде, чем разум принимает решение. Камень крошится под моими пальцами, когда я карабкаюсь по стене. Я пропускаю пару окон, прежде чем ухватиться руками за подоконник третьего. Запястья простреливает болью оттого, что на них приходится вес всего тела. Я верчусь, пытаясь найти опору для ног, ставлю носки на выпирающие между камней комки известкового раствора и подтягиваюсь. Створка окна открывается внутрь, и я переваливаюсь через подоконник в комнату.

Несколько мгновений моргаю, привыкая к окружающей темноте. Только бы здесь не было солдат! Пусть это будет кухня или милая уютная спальня, или — я осматриваюсь — кладовая. Я попала в неосвещенную кладовую, почти пустую, если не считать укрытых тенью деревянных ящиков. То, что надо. Из-за двери доносится голос Ирода, который кричит на лайнийцев. Выглянув в окно, я замечаю кругловатую тень Финна, убегающего в проулок. Замерев, он оглядывает башню. На его лицо падает лунный свет. Он не видит меня, и я не собираюсь махать ему, так как боюсь привлечь внимание солдат.

Финн вернется в лагерь — так следует поступить согласно инструкциям. Если один из нас потерялся, другой незамедлительно уходит. Только когда Финн исчезает из поля зрения, я осознаю, что натворила. Теперь я совсем одна. Финн доложит Генералу, что я затерялась в поднявшемся хаосе, и тот прорычит что-нибудь вроде того, что никогда не должен был меня отпускать. Я должна доказать обратное.

Руки после висения на подоконнике одеревенели. Шакрам кидать я не смогу, поэтому тянусь за засунутыми в голенища сапог изогнутыми ножами. Держа по клинку в руке, крадусь по узкой кладовой. Дверь легко открывается. Я выскакиваю из-за нее с выставленными наготове ножами и бешено стучащим сердцем. Коридор пуст и освещен канделябрами, закрепленными на стенах через большие промежутки. Он разветвляется вправо и влево. Я бегу влево, слыша сверху гневные крики и шум. Ирод поспешно спускается сам и криками предупреждает солдат с других этажей, что я направляюсь вниз. Не повезло ему: я спущусь первой. Несколько этажей вниз, и я вываливаюсь из коридора в центральную приемную — внушительный зал со стенами из серого камня и зелеными портьерами. Хорошо, что на дворе стоит поздняя ночь — внутри нет ни души. Все сейчас с городским главой.

Крики Ирода, эхом отдающиеся от стен, слышны все ближе и ближе. Я изучаю зал, всматриваясь в каждый угол. Пульс зашкаливает, сделать полный вдох не получается, и я хватаю ртом воздух. Слева от меня высоченная дверь в пару этажей — скорее всего, выход. Я пытаюсь быстро оценить обстановку: из зала ведут четыре двери — две закрыты, две распахнуты. В открытых дверях я вижу длинную столовую и маленькую темную кухню. Остаются две закрытые двери.

Я убираю один из ножей в рукав и атакую первую дверь. Она подается, и я влетаю в… очень, очень неудачное место. Слева и справа тянутся два ряда коек, на большей части которых спят солдаты. Это казарма Цитадели. Я в ужасе столбенею, по спине стекает струйка пота. Изо рта вырывается потрясенный возглас, и я тут же прикрываю рот ладонью. Мгновение никто из солдат не шевелится, но только я решаю, что, возможно, мне удастся ускользнуть незамеченной, как крик Ирода раздается этажом выше:

— К оружию!

Спящие солдаты, все до единого, вскакивают с коек и спешат выполнить приказ.

Я захлопываю дверь и несусь ко второй — той, что закрыта. Бежать, бежать отсюда скорее! К тому времени, как солдаты отворяют дверь казармы, я уже дергаю ручку последней — запертой — двери и ругаюсь на чем свет стоит: