Снег как пепел

Он — воплощение силы и стойкости, но в глубине его глаз таится страх. Страх от того, что он более не тот, кем был; страх оттого, что множество его обязанностей перекладывается на другие плечи. Я поднимаю руку, хочу извиниться, расплакаться. «Прости, что это я. Прости, что вся твоя жизнь разрушена. Прости, что мы так быстро повзрослели. Прости, пожалуйста, за все». Я хочу это произнести, но просто молча забираю из его руки половинки медальона.

Мэзер выдыхает и выпрямляется, расправив плечи под тяжестью всего, что на него свалилось. Его губы дрогнули в бледном подобии улыбки и так и застыли, выражая нечто среднее между счастьем и шоком.

— Я в вашем распоряжении, моя королева, — тихо произносит он и склоняет голову.

Я касаюсь ладонью его щеки прежде, чем осознаю, что делаю, и морщусь, почувствовав боль в плече. Как бы мне хотелось, чтобы нам с ним не было так больно. Руку сковывает холодом, и я пораженно распахиваю глаза. Я не взывала к магии, но она пробудилась, ожила, и холод стекает с моей ладони на щеку Мэзера. Я наполняю его той же силой, что и остальных винтерианцев, поддерживаю его.

Мэзер отступает, выскальзывая из-под моей ладони, и опускается на колени рядом с Генералом. Ликование людей за его спиной сменяется благоговейным трепетом, и все винтерианцы, один за другим, медленно встают на колени, склоняя передо мной светловолосые головы, перепачканные кровью и грязью. У меня перехватывает дыхание, и я не знаю, хочу ли, чтобы они остановились, или же нет. Они выглядят такими счастливыми, и я не смею лишать их этого счастья, хоть и сильно напугана.

Я замечаю у ворот Дендеру с Хенном — на коленях, обнимающихся столь крепко и нежно, что и меня охватывает пьянящее счастье. Грир с Финном опираются друг на друга, на левой ноге Финна кровавая рана. Коналл, Гарриган, Несса и даже Дебора — все счастливы, все здесь, все в безопасности. Позади всех, прислонившись к воротам, в окружении раненых в битве солдат, стоит Терон. Наши взгляды встречаются, и на его губах появляется легкая почтительная улыбка, эхом отражающая всеобщее благоговение. Он склоняет голову вместе с корделлианцами и отемнианцами.

Может быть, Ангра и в самом деле умер? Может быть, Распад рассеялся, забрав с собой и его? Как много этих «может быть». Как много лет нас мучили одни и те же вопросы: «Может быть, они придут? Может быть, спасут нас? Может быть, однажды мы увидим наше возрожденное королевство?» Наклонившись к Мэзеру и Генералу, я опускаю ладони на их плечи. Они смотрят на меня глазами, полными счастья. Я улыбаюсь.

— Пора домой.

Проходит две недели, во время которых мы заботимся о раненых и изможденных. Армия Отема уходит после завершения нашей миссии, но армия Корделла остается, и я не задаю вопроса почему. Терон всегда готов помочь с едой и другими припасами, и я беру все, что он дает, прежде чем Ноум успевает хоть что-то возразить. Винтерианцы видят сплоченный фронт, а не королеву, которая всего несколько недель назад понятия не имела, кто она, или короля, который всего несколько месяцев назад горел желанием не спасать их, а завладеть их землей. Я сделаю все, что угодно, чтобы так и продолжалось до тех пор, пока винтерианцы, все до одного, не исцелятся. И это исцеление наступает в тот миг, когда мы видим Дженьюри.

Столица Винтера располагается почти у самой границы Спринга, в нескольких часах езды от него. Яркие вишневые деревья и изумрудно-зеленая трава уступают место белоснежным полям, нетронутым снежным холмам и заледеневшим деревьям цвета слоновой кости. Это наш дом! Так и должно быть. Холод, заледеневшие леса, кругом все белое.

С возбуждением мы ждем встречи с Дженьюри. Чем дальше мы углубляемся в Винтер, тем сильнее теснит мою грудь. Я уже боюсь, что ожидание убьет меня прежде, чем мы доберемся. Винтерианцы первыми замечают смутные очертания столицы вдалеке. Я бросаюсь вперед, услышав взволнованные крики и видя, как они отрываются от корделлианской армии и быстрее идут вперед.

У городской стены раскинулись поселения, сама стена разбита и бугрится неровным краем выпавших камней. Целы несколько башен — они тянутся к небесам, словно всегда ждали нашего возвращения. Ты не уничтожил нас, Ангра, и мы возродимся.

Я несусь мимо винтерианцев, но резко осаживаю своего великолепного боевого коня, позаимствованного у корделлианской армии. Народ продолжает бежать, охваченный таким восторгом, что не замечает моей остановки. Конь нервно перебирает копытами на снегу, из-под которого пробивается бледная винтерианская трава.

Генерал останавливается рядом со мной, и мы выдыхаем в морозный воздух пар.

— Нужно будет все отстроить заново. И нам потребуется продовольствие из Корделла, — замечает он.