Глядя в энциклопедию перед собой, Ка, как ученик, выполняющий домашнее задание, вытащил из кармана свою тетрадь и начал писать десятое по счету стихотворение, которое пришло к нему в Карсе. Ка начал свое стихотворение с мысли о неповторимости каждой снежинки и образа ребенка в животе матери, изображение которых он не смог найти в томе "Энциклопедии жизни", и назвал это произведение, где он обосновал свое место и место своей жизни в этом мире, свои страхи, особенности и неповторимость, — "Я, Ка".
Он еще не закончил свое стихотворение, как почувствовал, что кто-то сел к нему за стол. Подняв голову от тетради, он поразился: это был Неджип. В нем проснулся не ужас и не изумление, а чувство вины от того, что он поверил в смерть того, кто не должен был умереть так легко.
— Неджип, — сказал он и захотел обнять и поцеловать его.
— Я Фазыл, — ответил юноша. — Я увидел вас по дороге и пошел следом за вами. — Он бросил прямой взгляд на стол, за которым сидел шпион Саффет. — Скажите мне быстро: это правда, что Неджип умер?
— Правда. Я видел собственными глазами.
— Тогда почему вы назвали меня Неджипом? Все-таки вы не уверены.
— Не уверен.
Лицо Фазыла мгновенно побледнело, но затем он усилием воли взял себя в руки.
— Он хочет, чтобы я за него отмстил. Поэтому я понимаю, что он умер. Но я хочу, когда откроются школы, как и раньше, учить свои уроки, а не вмешиваться в политику и мстить.
— И к тому же месть — страшная вещь.
— И все-таки, если он и в самом деле хочет, то я отомщу, — сказал Фазыл. — Он рассказывал мне о вас. Вы отдали Хиджран, то есть Кадифе, письма, которые он ей писал?
— Отдал, — ответил Ка. Он забеспокоился под взглядом Фазыла и подумал: "Поправиться, сказать: Я собирался отдать?" Но он уже опоздал. И к тому же его почему-то успокаивало лгать. Его обеспокоило выражение боли, проявившееся на лице Фазыла.
Фазыл закрыл лицо руками и всхлипнул. Но он так злился, что не пролил ни одной слезинки.
— Если уж Неджип умер, то кому мне надо мстить? — Увидев, что Ка молчит, он пристально посмотрел ему в глаза. — Вы знаете.
— Он говорил, что вы иногда одновременно думали об одном и том же, — сказал Ка. — Раз ты мыслишь, значит он существует.
— Меня наполняет горечью то, о чем хотел он, чтобы я думал, — сказал Фазыл. Ка впервые в его глазах увидел свет, который видел в глазах Неджипа. Ему показалось, что перед ним был призрак.
— О чем он заставляет тебя думать?
— О мести, — ответил Фазыл. И всхлипнул еще раз.
Ка сразу понял, что месть не была главным, о чем думал Фазыл. Он сказал об этом, увидев, что агент Саффет встал из-за стола, откуда внимательно смотрел на них, и подходит к ним.
— Предъявите ваше удостоверение личности, — сказал агент Саффет, строго глядя на Фазыла.
— Мой школьный билет на столе выдачи книг.
Ка увидел, что Фазыл сразу понял, что перед ним — полицейский в штатском, и его охватил страх. Они вместе пошли к столу выдачи книг. Когда агент из школьного билета, который он выхватил из рук служащей, выглядевшей так, будто она боялась всего на свете, узнал, что Фазыл — ученик лицея имамов-хатибов, он взглянул на Ка обвиняющим взглядом, словно говоря: "Ну мы же знали". А затем положил школьный билет к себе в карман с видом взрослого, который забирает мяч у ребенка.
— Придешь в Управление безопасности и заберешь свой школьный билет, — сказал он.
— Господин сотрудник, — сказал Ка. — Этот мальчик ни во что не вмешивается, и к тому же он сейчас узнал о смерти своего самого любимого друга, отдайте его удостоверение.
Но Саффет не смягчился, хотя в полдень просил у Ка покровительства.
Ка верил, что сможет забрать удостоверение Фазыла у Саффета в каком-нибудь углу, где никто не увидит, и поэтому договорился с Фазылом в шесть часов встретиться в Демиркепрю. Фазыл сразу ушел из библиотеки. Весь читальный зал забеспокоился, все решили, что будет проверка документов. Но Саффет этого не заметил, сразу вернулся за свой стол, и продолжил перелистывать номер журнала «Жизнь» начала 1960 года, и смотрел на фотографии грустной принцессы Сурейи, которой пришлось развестись, так как она не смогла родить ребенка иранскому шаху, и на последние фотографии бывшего премьер-министра Аднана Мендереса перед тем, как его повесили.