Снайперы

Кэт отчего-то стало ужасно смешно — должно быть, от играющего в голове мартини. Или от мысли, что это именно ее хотят выдать за дочь какого-то императора? Нет, просто у нее, кажется, начинался пьяный бред: ей показалось, что эти двое смеются — прямо-таки ухохатываются, хотя никто из них даже не улыбнулся. Наконец блондин сказал:

— Дочь нашего императора и наследница престола находится у вас, и мы не можем этого отрицать.

Кэт уже распирало от желания прыснуть.

Дохнов что-то шепнул старику, тот сделал несколько шагов вперед и протянул им лист бумаги:

— Взгляните. Здесь изображение девушки. Может быть, это она?

Они одновременно взяли листок и вместе на него поглядели.

Тут Кэт не выдержала и залилась смехом — звонким, заразительным, пошедшим гулять в колоннаде переливчатым эхом.

Дохнов с Петром Максимычем и остальными уставились на нее страшными глазами и молча смотрели, как она смеется, а Поплавский, державший ее за локоть, сжал его так, что у нее чуть не хрустнул сустав. Смех на ее губах превратился в сдавленный крик боли. Кэт согнулась, но ее сзади дернули, заставив стоять прямо.

Эта странная пара — блондин с брюнетом тоже глядели на нее, словно только сейчас впервые заметили. Кэт это почему-то не понравилось даже больше, чем издевательство над ее рукой.

— Нет, это не она, — сказал блондин, отдавая старику бумагу. И указал пальцем на Кэт, словно Вий, которому открыли веки:

— Вот она!

От этого заявления Кэт ощутила легкий шок и одновременно почувствовала, как хватка на ее плечах ослабевает. Вся компания опять смотрела на нее. Под колоннами воцарилась мертвая тишина и висела некоторое время, пока ее не нарушил Петр Максимович:

— Тогда нам остается только вернуть ее вам, так сказать, в семейное лоно, — произнес он, окидывая Кэт каким-то очень сочувственным взглядом. И обратился к ней со словами: — Ну что ж, дитя мое… Иди.

«Куда это он меня посылает? — подумала Кэт, не трогаясь с места, хотя ее уже отпустили и даже слегка подтолкнули в нужном направлении. — К этим двум истуканам разноцветным, что ли? Да они же очевидные маньяки! По ним же психушка плачет!»

— Погодите, — раздался голос Дохнова, и Кэт на время перевела дух — со своими извергами ей было все же как-то спокойнее иметь дело.

Тем временем Петр Максимыч схватил Дохнова за руку, и они о чем-то пошептались. Потом вновь заговорил старик:

— По нашим сведениям, она может погибнуть с минуты на минуту. Так ли это?

Блондин кивнул с непроницаемым лицом, а старик продолжил:

— Мы приложили все усилия, чтобы успеть доставить ее вовремя.

«Интересно, с какой это стати я погибну? — подумала Кэт. — Разве что они мне яду в мартини подсыпали?»

В это время брюнет поманил к себе Кэт, проговорив с необычайной лаской:

— Иди же, иди сюда.

Кэт и так не собиралась к нему идти, но тут

Дохнов сделал жест рукой, и «свои» опять взяли ее за локти, но на сей раз аккуратно. «Так-то, пожалуй, лучше будет», — ухмыльнулась про себя Кэт.

— Кажется, ваш друг хочет что-то сказать? — вкрадчиво спросил блондин.

— Всего несколько слов, — произнес Дохнов, не обращая внимания на клешню старика, впившуюся ему в плечо. — Я уполномочен нашим правительством передать вам небольшую просьбу…

— Простите, — перебил блондин, — но ваши просьбы нас не очень интересуют. — Он сделал знак брюнету — тот подошел к Кэт, взял ее за руку и потянул за собой. Ее конвойные колебались — отпускать ее или еще держать?

— Минутку, — сказал Дохнов, и они ухватились за нее покрепче.

— У вас есть еще что-то наше? — искренне заинтересовался блондин.

— Больше ничего. Но и этого должно быть достаточно, чтобы вы только выслушали нашу просьбу. Это почти не займет времени.

Брюнет вновь потянул Кэт за руку, которую так и не выпускал. Вопреки ее впечатлению руки у него были мягкими, теплыми, можно сказать, нежными. Но это еще был не повод, чтобы она последовала за ним, как глупая овца на скотобойню. К тому же ее продолжали крепко держать.

— Дочь нашего императора может погибнуть, — раздельно и холодно произнес блондин.

— Мне будет очень жаль, — не менее холодно отозвался Дохнов. — Но вы сами затягиваете время.

То, что последовало за этими словами, произошло очень быстро — потом, вспоминая, Кэт не все смогла восстановить в памяти: черный и белый резко оглянулись друг на друга, потом черный с неожиданной силой дернул ее за руку. Она еще успела увидеть, как отпали назад ее конвойные, и одновременно с ними повалились, словно от взрывной волны, все, стоявшие в зале. А она полетела куда-то вперед и упала ничком, с удивлением ощутив под ладонями песок и камушки и носом уткнувшись в них же, хотя должна была бы грохнуться на гладкий мраморный пол. Куда в мгновение ока подевался этот пол, а вместе с ним и весь зал с колоннами и людьми, она и не могла вспомнить.