Снайпер. Дара (СИ)

— Надо прямо из ящика есть ложкой, — она с недоумением посмотрела на мужчину.

— А продават тоже лъёжькой?

— Добавить сахару и сделать варенье.

— ???

— Немедленно! Они же с минуты на минуту начнут бродить.

* * *

Остаток дня Дара на пару с Ашотом превращали двадцать ящиков груш в варенье. Банки, сахар и автоклав хозяин «предприятия» доставил прямо на место, потому что трогать столь нежный груз посчитали рискованным. Извлечение плодов из кожуры напоминало разминирование — при малейшей неосторожности все содержимое норовило выскользнуть или расплыться. Мякоть перекладывала в банки более осторожная девушка, а незадачливый коммерсант добавлял сахару и проводил стерилизацию, после которой укупоривал банки.

Посмотрев на штабель готовой продукции, Ашот пожевал губами, и закатил глаза к небу.

— Слющай! Сколько надо платить са рапот? — он был озадачен не на шутку, потому что торговаться из-за размера оплаты труда в его положении было просто неуместно. А по правилам коммерции — полагалось обязательно. От этого в глазах незадачливого негоцианта светилась вселенская скорбь.

— Пять рублей, — улыбнулась Дара. — Только утром. А до тех пор — не будить, — она устроилась на лавке в подсобке, подложив под голову руку. Хозяин посмотрел на неё с сочувствием — видимо затребованное вознаграждение не показалось ему обременительным — и одну из ещё теплых банок готового продукта затолкал под клапан рюкзака.

* * *

Свет карманного фонаря прямо в глаза и незнакомый голос:

— Смотри-ка ты, ещё одну пташку нашел, — вслед за чем твёрдая, но не грубая рука подняла Дару и поставила на ноги. — Просыпайся, глупая твоя голова. Пойдем с нами в место, где есть и крыша над головой, и люди, способные охранять сон невинных младенцев. Утром тебя отвезут к вашим. А то тут в незапертом пакгаузе как бы волк не утащил.

Делая вид, что никак не может разлепить глаза, встала и, прихватив штатив и рюкзачок, проследовала туда, куда направляла её неумолимая длань блюстителя порядка — спокойного плотного крепыша в салатовых шортах и завязанной форменным узлом на животе цветастой рубашке. Несколько минут на машине не дали ей шанса удрать — сопровождающий заботливо придерживал подопечную под локоток, ни на секунду не выпуская.

В «обезьянник» её ввели, так же заботливо поддерживая, и даже помогли сесть на свободную лавку. Продолжая разыгрывать соню, растянулась и стала поудобней пристраивать голову.

— Ты как их отыскиваешь, Сеня? — донёсся снаружи негромкий голос одного из блюстителей порядка.

— Легко, — отозвался сопровождающий. — Толкаюсь во все двери. Если не заперто, значит кто-то туда забрался и спрятался на ночь. Детишки ведь, сопляки. Вот эта у Ашота в пакгаузе устроилась отдохнуть. Предыдущий — в сарае на лодочной станции. А вот та, маленькая, в пустующем доме обосновалась как королева. Пришлось подождать, пока закончит принимать ванну.

— Слушай, а чего они бегут? Говорят, по своей воле прилетели, в спортивные лагеря.

— Да разные слухи про те лагеря ходят, вот и им, видать, кто-то что-то шепнул. Ладно, я еще по Стыковой пройду, а ты их не забудь переписать утром, как выспятся.

Прозвучали негромкие шаги и всё стихло. Дара осторожно осмотрелась. Место заключения представляло собой просторную клетку с решётчатыми стенами. Внутри на деревянных лавках наблюдалось с полдюжины лежащих тел. Все дружно изображали спящих. По крайней мере — дышали ровно. В паре метров виднелось ещё одно такое же сооружение, скорее всего, для мужчин.

— Понаехали, тут со своей Земли! — послышался рядом раздражённый детский шёпот. — Чего, спрашивается, ехали, если разбегаетесь так, что вас потом полиция ловит? И нас, тутошних жителей заодно гребут, не разбирая.

— Я тоже тутошняя, — отозвалась Дара.

— Чьих же ты будешь, тутошняя?

— Елизаровских мы, — это название хутора, где она появилась на свет. По крайней мере, так указано в свидетельстве о рождении.

— Куркулиная деревенька, слыхала о такой. Чего ж тебе дома не сидится, Елизаровская?

— Так я как раз с Земли возвращаюсь, — начала Дара, и приостановилась, поскольку дальше по этой легенде ничего ещё не придумала.

— … в дороге поиздержалась, вот и зашла переночевать в пакгауз к самому недотёпистому торгашу, у которого вечно склад пустует. Он даже дверь в него не запирает… ха, если знаешь об этом, стало быть точно, тутошняя. Ладно, тебе без разницы, где ночь перекантоваться, а вот мне надо ноги отсюда делать.

— Я с тобой, — оживилась Дара. — Мне тоже светиться лишний раз не стоит, потому что… ну… неприятности у меня на Земле.

— Интересно, а как ты собираешься отсюда выбраться?

— Также, как ты.

— А я ещё не придумала.

— Чего же тогда собираешься ноги делать?

— Не собираюсь, а выражаю намерение.

Фыркнули, тоже шёпотом.