Снайпер

На самом деле Волжину таких замечаний выслушивать никогда не доводилось.

Когда стемнело, снайперы отошли в расположение своей части. Волжин был молчалив и задумчив, не шутил, как обычно, все размышлял: как же мог он промахнуться? Что ему изменило — рука или глаз? Наводка была сделана точно, с упора, на спуск он нажал плавно, затаив дыхание. В чем же дело?

Командиру батальона Волжин на этот раз рапортовал тоже без обычного веселого задора. Совсем несвойственным ему мрачным тоном он доложил:

— Фашистский снайпер уничтожен. Только не одним выстрелом, как полагается. Один раз я промахнулся.

— Что за беда? — сказал капитан Ивлев. — Да хоть бы весь подсумок ты расстрелял по нему — не жалко. Это же отменный снайпер был! Спасибо за службу, товарищ Волжин! Молодец!

Заслужить такую похвалу у капитана Ивлева было нелегко, но и похвала не обрадовала Волжина. Его по-прежнему беспокоил промах. Волжин считал, что хуже промаха для снайпера и быть ничего не может!..

Товарищи не понимали, почему, одолев такого врага, Волжин невесел. Всю ночь он почти не спал.

Под утро в землянку пришли трое разведчиков: Силантьев, Перепелица и Мельников.

— Не спишь, Вася? — спросил один разведчик, присаживаясь на край дощатых нар и освещая Волжина электрическим фонариком.

Сплю, — вопреки очевидности, отвечав Волжин и даже глаза закрыл.

— Ну, спи себе! Измаялся, конечно, — сказал Силантьев. — Мы тоже уморились. Из разведки сейчас. Прогулялись в знакомые тебе места — в малинник. Ох, и малины же там — пропасть! Ребята даже впотьмах ухитрились ягод наесться… У Мельникова, гляди, все лицо красное — можно подумать, что ранен!

«К чему он это рассказывает?» — мрачно думал Волжин, лежа с закрытыми глазами. А Силантьев продолжал:

— Понятно, ходили мы в те места не по ягоду. Ходили сегодняшних твоих «крестников» посмотреть, пока фрицы не уволокли их в свое логово. Хоть в потемках мы плохо разглядели, но, видать, здоровые были, черти. Отборные фашисты! Особенно один — морда такая надутая, важная…

— Как? Разве их было двое? — Волжин не только глаза раскрыл во всю ширь, но и привстал.

— А ты думал, сколько? — засмеялся Силантьев. — Десяток? Нет, брат, только парочка. И оружия взяли мы всего-навсего одну снайперскую винтовку да один автомат. Стало быть, один был снайпер, а другой — помощник, что ли…

— Адъютант! — подсказал Мельников, и все захохотали. Не отстал и Волжин.

— Так, значит, не пошла за «молоком» моя пуля! — говорил он, смеясь.

— Какое там молоко! Прямо в лоб фашисту.

— То-то же! А я уж подумывал переквалифицироваться на кашевара!

— Ни, кашевар из тебя не выйдет. Солидности нема, — пошутил Перепелица.

Однако Волжин и теперь не мог понять, почему вместо одного немца у той бойницы оказалось двое, причем один — с автоматом?

А случилось это так.

После первого выстрела Волжина немецкий разведчик услышал предсмертный хрип Шперлинга. Окликнув снайпера и не получив ответа, он пробрался в его окоп. Шперлинг лежал с окровавленным лбом и уже не дышал, хотя рот его был широко раскрыт. Разведчик выглянул в бойницу и сейчас же увидел то, что видел и снайпер: ползущего в траве русского. Гитлеровец схватил снайперскую винтовку и, сделав из нее два выстрела, разделил участь Пауля Шперлинга.

6. В ФАШИСТСКОМ ЛОГОВЕ

После того как Волжин и Пересветов одолели матерого гитлеровского снайпера, за ними окончательно утвердилась слава лучшей в полку снайперской пары. Оба они были награждены орденом Славы. И уже сам командир полка стал придумывать боевые задания, достойные их мастерства.

Однажды командир полка, вместе с замполитом, пришел к капитану Ивлеву и сказал:

— Есть одно дело, Степан Мироныч. Дай-ка карту.

Капитан развернул на столе карту боевых действий, и полковник Зотов продолжал:

— Обнаружил я на правом фланге нашего участка одно интересное местечко. Вот оно, гляди сюда!

Он взял красный карандаш и уверенно обвел толстой чертой одно место на карте. Капитан смотрел с некоторым недоумением: карандаш полковника забрался во вражеское расположение — не по ошибке ли? Высказать свои сомнения капитан постеснялся да и не успел — полковник сейчас же все объяснил.

— Гляди! Здесь, за передним краем немецкой обороны, в ложбинке имеется небольшая лесная посадка. Дубки, березки и тому подобное. Интересно для нас это место вот чем. Там гитлеровцы нарыли много окопов; это у них, по-видимому, запасные ОП для минометов. А в окопах пока никого нет. Прошлой ночью мои разведчики облазали всю лесопосадку: там даже полевых караулов не оказалось. Вот мне и пришла в голову одна мысль… Посоветовался я с замполитом, он мою мысль одобрил. Вот, слушай, комбат, что мне пришло в голову. Что, если ночью заслать в эту лесопосадку трех-четырех снайперов? Засев там, в пустых окопах, они могут перебить немало гитлеровцев. Гляди, что получается. Они окажутся в непосредственной близости от немецких блиндажей, землянок и от минометных позиций. Смотри, стрелять они будут сюда и сюда. И сюда тоже!