Снайпер

Ну надо, так надо. Никто и не спорил. Даже Боря, который бы в другое время, заставь его стоять на посту, выдал бы всем, что он о них думает; и тот молча взял автомат и безоговорочно занял пост. Там, где еще этой ночью стоял Рыжий.

Саша пришел в себя: слезы высохли, мысли притупились; он опять осматривал подступы в НСПУ, отвечал на оклики лейтенанта, грыз сухари из собственного НЗ и старался вспоминать только приятное. Но в это приятное неизменно вторгался вчерашний бой.

«Такого кайфа я давно не испытывал!» — невольно думалось ему. — «И надо же: из девяти нохчей — семь мои!.. Но где гарантия, что я убил всех, в кого попал. Может быть, только ранил?.. Черт его знает!».

Около трех часов ночи он внезапно подумал, что поедут теперь они все на одной «шишиге», кроме минометчиков, и Дробязко будет сидеть в кабине у Бориса, и свои вещи туда начнет запихивать! Саша спохватился, и быстро отправился к Борьке. Тот не спал, что, впрочем, было и не удивительно.

— А, Шурик! Ты как?

— Я нормально… Боря! У меня вопрос, слышь? Ты мой кейс хорошо спрятал? С тобой летеха поедет, вещи свои засовывать станет — не найдет случайно, а?

— У меня не найдет. Я не в кабине спрятал. Никто не найдет!

— Хорошо, Боря! За мной не заржавеет, учти!

— Да помню я! Помню! Иди на пост лучше, а то мы до смены можем не дожить!

— Типун тебе на язык, земляк!

— Сам не хочу…

Глава 5

Новое место несения службы располагалось на границе Дагестана и Чечни, в поселке под названием Гирзель-аул. Граница проходила по небольшой каменистой речушке, через которую проходил основательный бетонный мост; на его дагестанской стороне и находился блокпост федеральных сил.

Сразу после перевода Борькину машину запланировали на отправку в место постоянной дислокации — Каспийск. Борька сам сказал об этом земляку, и Саша понял, что сейчас решается очень многое. Кроме того, у него появилась еще одна немаловажная причина для поездки в часть: та рана за ухом, на которую он попервоначалу не обратил никакого внимания, продолжала болеть, при чем боль усиливалась, а пальцами он явственно различал признаки нагноения. Штатного медика на блоке не было, и Саша с чистой совестью подошел к Дробязко с просьбой отправить его ближайшим рейсом в Каспийск, в медроту. Командир взвода лично осмотрел больное место у подчиненного, хмыкнул, но разрешение дал. Первый рейс на Каспийск — это и была Борькина машина.

Через два дня они тронулись: ехали долго, но это не раздражало, Саша смотрел на убегающую дорогу, и мысленно подсчитывал, сколько еще осталось ему служить — получалось не так уж и много.

«Только бы сегодня не сорвалось; только бы кейс донести до Полины Яковлевны. И главное, чтобы она в него не залезла»!

Рано или поздно, но любая дорога заканчивается. Показались окраины Каспийска. Но вместо радости, Саша почувствовал нарастающее напряжение: как все сложится — удастся ему незаметно вынести кейс из части, или нет.

«Так, уже стемнело — это хорошо. Но если мы заедем в часть, то кейс вынести будет очень трудно: я же не офицер. Других привлекать нельзя, лишние люди, и так Боря знает слишком много. Надо вынести его до части… Черт! А я даже не знаю, где Борька его прячет: не сказал ни слова, паразит… Надо что-то делать! Если кейс найдут потом, то дело раскрутят, и мне о-очень плохо будет! Что делать?!» — мысли скакали в голове как скакуны, но ничего не придумывалось. А «шишига» в это время неумолимо приближалась к первому КПП.

Внезапно машина остановилась, и сидящие в кузове услышали слова прапорщика:

— Стой здесь, я сейчас сигарет куплю и вернусь!

Не теряя ни минуты, Саша выпрыгнул из кузова, обежал машину со стороны, противоположной движению прапорщика и заглянул в кабину.

— Слышь, Боря, надо сейчас мой груз снимать, в части поздно будет!

— Да как я сниму, он под днищем закреплен — туда лезть надо, отсоединять.

— А как же быть, Боря? Из части как его вытащить? А если тебя на ремонт поставят, все, хана!

— И чего?

— Да того, Боренька, что если найдут, нас с тобой очень далеко законопатят, за контрабанду оружия-то, пойми!

— О черт! Втянул ты меня! Ладно, иди, а то уже прапорщик возвращается, сейчас что-нибудь придумаю.

— Давай, Боря, давай!!

Саша тем же маршрутом вернулся в кузов. Сердце бешено колотилось: такого напряжения он не испытывал даже в бою за блокпост. Слишком многое было поставлено на карту. До первого КПП оставалось примерно полтора километра.

Они проехали еще минут пять, и под днищем что-то загрохотало.

— Товарищ прапорщик! Проволоку намотало! — жалобно произнес Боря, стоя у дверцы со стороны прапорщика. — Надо лезть с плоскогубцами: обрезать и разматывать. Работ минут на пятнадцать.

Прапорщик был раньше учителем, но из-за хронического безденежья в семье бросил педагогику, устроился по блату в часть и служил не слишком-то еще и долго. Сказать по другому — в технике он был почти «ноль». Боря со спокойной душой мог навешать ему лапши на уши, ничуть не рискуя.

Бывший учитель посмотрел на часы, и наблюдательный водитель сразу заметил жест нетерпения, невольно выдавший прапорщика с головой.

«А, дружок, домой хочешь!»