Снафф

Скажем просто: я страшно перепугался. И сказал самую гадкую ложь, которую только способен придумать ребенок. Я сказал ей: «Не надо ее открывать». Я сказал ей, что это подарок – подарок, который я собираюсь сделать ей на Рождество. И пусть это будет сюрпризом.

По телефону мне было слышно, как моя приемная мама встряхнула коробку.

Она сказала:

– Тяжелая.

Она сказала:

– Надеюсь, ты не потратил на этот подарок все свои сбережения.

Мне было стыдно. Ужасно стыдно.

Эти газоны, которые я стриг, эти собаки, которых выгуливал, машины, которые мыл, – я сказал своей приемной маме, что я хотел заработать побольше денег, чтобы купить ей самый лучший подарок. Лучший подарок для лучшей на свете мамы.

И ее голос – там, в телефоне, – он буквально растаял.

Она сказала:

– Ты мой хороший. Не стоило так беспокоиться…

Когда я пришел домой, посылка лежала у меня на кровати. Действительно очень тяжелая. Даже не знаю, сколько она весила. Где-то между толстенным энциклопедическим словарем и взрослым сенбернаром. Моя приемная мама ушла на свои курсы по украшению тортов. Мой приемный отец был на работе. Дома не было никого. Я открыл посылку, и там внутри – сложенное и свернутое в рулон – лежало что-то похожее на розовую мумию. Что-то кожистое и сморщенное, словно мумия из торфяного болота на фотке в журнале «National Geographic».

На интернет-аукционе ее продавали, как совсем новую, девственную, не бывшую в употреблении. Но от блондинистого парика пахло пивом, а в волосах были проплешины – как будто их выдирали клочьями. Внутренняя сторона обоих бедер была липкой. Грудь – засаленной и грязной. На одной ноге, в самом низу, был клапан для воздуха, как на надувном мяче. То есть ее можно было надуть.

Я развернул ее на кровати и принялся надувать.

Я вдувал в нее воздух, и ее грудь поднималась – опадала и поднималась. Я вдувал в нее воздух, и морщинки разглаживались, но потом появлялись снова. Я вдувал в нее воздух, пока у меня не потемнело в глазах.

И вот сейчас, здесь, в этой комнате, где я жду своей очереди – жду, когда меня позовут на гэнг-бэнг, – мимо проходит девушка с секундомером на шее, и я тяну руку. Прикасаюсь к ее локтю, чтобы она остановилась. Прикасаюсь легонько, буквально кончиками пальцев, и спрашиваю: «Это правда?» Ну, что говорит нам мистер Бакарди. Касси Райт действительно может умереть? Прямо на съемках?

– Вагинальная эмболия, – говорит девушка с секундомером. Она смотрит на меня, потом опускает глаза на лист у себя на планшете. Ведет ручкой по списку имен, отмечает какое-то имя галочкой. Смотрит на часы у себя на руке. Ставит галочку рядом с еще одним именем. Говорит, что объем воздуха на выдохе должен быть эквивалентен объему, который вдувают за раз, надувая воздушный шарик, но поскольку у женщин кровоснабжение тазовой области происходит весьма интенсивно, при половом акте не исключено попадание пузырька воздуха в ее кровеносную систему.

Она говорит:

– А у беременных женщин риск попадания воздуха в кровь еще выше.

Она говорит, что медицине известно немало подобных случаев. Например, в 2002 году одна женщина из Виргинии ублажала себя морковкой и умерла от эмболии. Попаданию воздуха в кровь может способствовать любой предмет необычной формы. Например, электрические фонарики, свечи и тыквы.

– Не говоря уже о куске мыла на веревочке, – говорит девушка с секундомером.

Не важно, вагинально или ректально. Это может случиться и так, и так.

– Ежегодно, – говорит девочка с секундомером, – от этого умирает в среднем более девятисот женщин…

Смерть наступает за считанные секунды.

– Если нужны точные цифры и факты, – говорит девушка, – я бы порекомендовала «Полное руководство по куннилингусу» Вайолет Блу. Или статью «Воздушная эмболия под знаком Венеры: клинические исследования и экспериментальный анализ» в журнале «Реаниматология», в августовском номере за 1992 год.

Она снова смотрит на часы и говорит:

– Прошу меня извинить…

Я даже не знаю… тыквы?

В тот день, несколько лет назад, вдыхая воздух в мою суррогатную Касси Райт, я чуть не хлопнулся в обморок, а потом все же услышал свист. Тихий, шуршащий свист воздуха, выходившего наружу.

Я набрал полную ванну, притащил розовую оболочку моей Касси Райт в ванную и опустил ее в воду, чтобы посмотреть, где в ней дырочка – где пойдут пузырьки. Я держал ее под водой двумя руками, и ее светлые волосы тихо покачивались вокруг резинового лица, а глаза смотрели невидящим взглядом. Мертвые. Из-под воды.

Пузырьки выходили из дырочек на шее, с обеих сторон. Пузырьки обрамляли ее соски и интимные складочки между ног. Широкие полукружия крошечных дырочек, сквозь которые утекал воздух. Следы зубов. Розовая кожа, прокушенная насквозь.

Мой приемный отец, он использовал все виды клея и пластика для своей модели железной дороги. Разложив ее розовую кожу поверх гор и поселков его пластмассового ландшафта, я замазал все дырочки эпоксидной смолой и резиновым клеем, проложил ацетатной тканью и покрыл слоем прозрачного лака для ногтей – вылечил все до единого укусы.