Смысл жизни

Куберский и Борис бежали изо всех сил. Они были уже в конце моста, когда небо вновь осветилось ракетами и вновь загремели выстрелы. Куберский ловко перескочил через перила моста и прыгнул вниз. Река здесь была неглубокая, и он ударился о ее дно, однако слой воды несколько смягчил удар. Он добрался до берега и залег в камышах, пытаясь оценить обстановку, и прежде всего найти Леона, который был уже на этой стороне.

Стрельба усилилась. Когда взвилась новая ракета, Куберский увидел лежавшего в конце моста Бориса. Тот длинными очередями стрелял из автомата. Куберский понял, что Борис ранен и не может двигаться.

Он перенес огонь на шоссе, поскольку увидел там фигуры немцев, стрелявших в Бориса. Затем быстро сменил диск в автомате, поднял голову и взглядом нашел место, откуда стрелял Леон. Подполз к нему и, запыхавшись, прошептал:

— Борис… ранен…

— За мной! — крикнул Леон. Оба вскочили и побежали к мосту.

Они стреляли длинными очередями по немцам, которых все больше прибывало со стороны Руды. Ракеты беспрерывно озаряли небо, и был отчетливо виден силуэт Бориса на мосту. Очевидно, он уже израсходовал весь запас дисков для автомата и поэтому стрелял из пистолета. Затем бросил гранату, и вскоре там все стихло. На мосту было полно немцев. Теперь они направили свой огонь против Леона и Куберского. Прижатые выстрелами к земле, разведчики медленно отступали болотом к лесу. Боеприпасы уже кончились. Только ночь и лес могли их спасти. Немцы все шире растягивали свою цепь, пытаясь отрезать им дорогу к лесу.

Но разведчики добежали до него первыми. Остановились на минуту, разгоряченные боем, еле держась на ногах от усталости. До границы Восточной Пруссии и Белостокской области было еще двенадцать километров. Если им удастся благополучно дойти до нее, дальше будет легче уйти от погони.

Стрельба на мосту, ракеты и взрывы гранат вызвали тревогу на прусской территории. Из ближайших комендатур жандармерии, СС и гестапо спешили на помощь оперативные отряды.

Куберский и Леон уже несколько часов пробирались через леса, рощи, поля. Наконец изможденные до предела, остановились, чтобы перевести дыхание.

— Леон, — прошептал Куберский, — Борис… Я никак не могу поверить, что он остался там…

— Он погиб… как герой… Дьявольская штука — война, будь она тысячу раз проклята. Идем, иначе, если мы не выберемся до утра с их территории, то сам понимаешь… Сколько еще шоссе и железнодорожных путей нам предстоит пересечь?

— Три шоссе и один железнодорожный путь, — угрюмо ответил Куберский.

— Ну, пошли!..

* * *

— Вот и все я вам рассказал. Остальное доскажет сама жизнь, — закончил Куберский и взглянул на внимательно слушавших его товарищей.

В землянке воцарилась тишина. Леон, Василий и Яшка не спускали с него взгляда, полного восхищения, любопытства и какого-то человеческого, сердечного тепла. Они и раньше знали его как коммуниста и человека необычайной храбрости, но оказалось, что они знали его недостаточно. Теперь они видели в нем уже не только того Кубера, который первым встретил их на польской земле, который ходил вместе с ними в разведку и импонировал им своей смелостью и опытом конспирации. Из его рассказа перед ними все более отчетливо вырисовывался человек, вся жизнь которого была борьбой.

— Почему вы вдруг все умолкли? — спросил некоторое время спустя Куберский, увидев, что его товарищи о чем-то задумались, и никто не осмеливается нарушить тишину.

— Знаешь, о чем я думаю? Напиши обо всем этом когда-нибудь, Кубер, — проговорил наконец Василий.

— Верно, напиши! — подхватил его мысль Леон.

— Да ну, что вы! Где уж мне писать!.. Ладно, не будем больше об этом… — оборвал их Куберский.

В четыре часа утра Яшка включил передатчик. Все столпились вокруг него. Центр отозвался. Яшка быстро записывал на листке бумаги колонки цифр принимаемой шифрограммы. Подтвердив прием, протянул ее Леону. С помощью шифра цифры превратились в буквы, а те, в свою очередь, — в лаконичные фразы приказа:

«Установить наблюдение за железнодорожным узлом Элк. Обратить особое внимание на эшелоны, следующие в направлении Олецко и Граево. В случае возможности и необходимости используйте магнитные мины…»

— Есть новая работенка! — заявил Леон, закончив расшифровку депеши. — Кубер, как ты думаешь, сможем?

— Конечно! Должны.

Леон взглянул на часы и сказал:

— Хорошо. А теперь спать! План операции составим днем. А вечером двинемся в путь…

* * *

Снег валил не переставая. В ночном мраке не было видно ни зги. Поднимающийся каждую минуту ветер гнал облака снежной пыли.

У раскидистой ели, росшей на берегу озера Сельмент-Вельки, появилась из снежной мглы одинокая человеческая фигура.

Спустя час к ней присоединились еще двое. Это были Куберский, Леон и Василий.