Смысл ночи

— Итак, мистер Петтингейл, излагаю вам дело, — говорю я. — Несколько лет назад два мошенника, выдающих себя за джентльменов, обокрали одну адвокатскую фирму на крупную сумму — ну скажем, на пятнадцать тысяч фунтов. Жулики проворачивают все очень умно — остается только снять перед ними шляпу — и выходят сухими из воды, нисколько не запятнав свою репутацию, но изрядно обогатившись против прежнего. Там есть еще третий мошенник, но о нем чуть позже. Более того, они устраивают все таким образом, что невинного человека отправляют на другой конец света отбывать за них пожизненную каторгу на Земле Ван-Димена. [211]Вопрос же, по поводу которого я хочу услышать ваше профессиональное мнение, звучит так: если я знаю личности двух из трех упомянутых мной господ, как мне лучше выдвинуть против них обвинение, чтобы они наконец понесли заслуженное наказание?

Моя речь производит самое приятное для меня впечатление. У него отвисает челюсть, а лицо багровеет и покрывается потом.

— Вы молчите, мистер Петтингейл? Юрист, не находящий что сказать! Крайне редкое зрелище. Но, судя по вашему неловкому поведению, вы поняли, что я веду с вами нехитрую игру. Ладно, тогда давайте без обиняков. Что сделано, то сделано. Я не выдам вашу тайну — пока, во всяком случае. Я ничего против вас не имею, мистер Петтингейл. Меня интересует ваш друг, известный писатель. Вы понимаете, о ком я?

Он молча кивает.

— Я хочу знать побольше о вашем знакомстве с этим джентльменом. Не стану утомлять вас объяснением своих причин.

— Шантаж, надо полагать, — скорбно произносит Петтингейл, снимая феску и вытирая ею покрытый испариной лоб. — Хотя я ума не приложу, откуда вы все узнали.

— Шантаж? Ну да, вы совершенно верно выразились, мистер Петтингейл. В самую точку! Вижу, вы сметливый малый. Итак, вам предоставляется слово. Давайте поживее, посмелее и без утайки. Мне бы особенно хотелось, чтобы вы ничего не утаивали. Будем предельно откровенны друг с другом. А заодно можете ввернуть пару слов и про третьего мошенника. Опять-таки я уверен, что вы понимаете, о ком я.

Петтингейл снова кивает, но продолжает молчать. Я жду, но он по-прежнему не открывает рта. Он кусает губы, стискивает подлокотники кресла с такой силой, что костяшки белеют. Я начинаю терять терпение, о чем и сообщаю.

— Я не могу, — наконец выдыхает он со сдавленным стоном. — Они… Они не…

Я замечаю, как Петтингейл стреляет глазами в сторону двери, а в следующий миг он вскакивает на ноги, но я начеку. Я толкаю его обратно в кресло, встаю над ним и еще раз прошу начать рассказ, но он опять отказывается. Я вынимаю один из своих карманных пистолетов, кладу на стол с преувеличенной осторожностью и в третий и последний раз предлагаю Петтингейлу приступить к повествованию. Он бледнеет, но отрицательно трясет головой. Я пробую другие средства убеждения — и voil`a!

Угроза переломать вам все пальцы обычно отбивает у вас охоту артачиться — в считаные секунды он капитулирует и начинает говорить (хотя по ходу дела мне еще несколько раз приходится применять к нему побудительные меры). Итак, ниже излагается история, поведанная мне мистером Льюисом Петтингейлом, членом Грейз-Инн, тем октябрьским вечером.

Петтингейл познакомился с Фебом Даунтом в Кембридже через одного общего друга, студента Королевского колледжа по имени Беннет. Они тотчас же близко сошлись и быстро скрепили свою дружбу, обнаружив общий (хотя пока в основном теоретический) интерес: страсть к скачкам. Они при каждом удобном случае ездили на Ньюмаркет, где свели знакомство с компанией довольно опасных типов из Лондона. Эти ловкачи знали свое дело и приняли Даунта и Петтингейла с распростертыми объятиями. Наша парочка делала ставку за ставкой и в самом скором времени проигралась подчистую. Но не беда — новые друзья просто горели желанием дать им взаймы немного денег, потом еще немного и еще немного. В конце концов, с трогательным оптимизмом юности, наши герои решились на весьма рискованный шаг: они поставят все, что у них есть, — вернее, все, что они набрали в долг, — на единственный забег. Если их номер придет первым, все уладится наилучшим образом.

Но выбранная лошадь не выиграла, и ничего не уладилось. Однако их благодетели отнеслись к ситуации со здравым расчетом, свойственным государственным мужам. Если джентльмены пособят сей компании добрых семьянинов [212]в одной махинации, последние с удовольствием спишут долг. Возможно даже, им двоим кое-что перепадет. В противном же случае… Петтингейл и Даунт без долгих раздумий приняли предложение, и одному из членов шайки, внушительного вида субъекту с роскошными напомаженными бакенбардами, было поручено помочь новичкам в осуществлении небольшого, хорошо спланированного мошенничества.