Смутное время

Казимир Валишевский Смутное время

Предлагаемую русским читателям книгу сам ее автор считает второй частью задуманного им обширного труда – «Происхождение современной России». Начинаясь характеристикой царя Феодора Иоанновича, она, действительно, как бы служит продолжением «Иоанна Грозного» того же автора, но вместе с тем дает вполне законченную, сжатую и красивую картину самой бурной эпохи в истории России. Вихрь событий, в начале XVII-го века охвативший громадное пространство восточной Европы, пестрый калейдоскоп оригинальнейших, часто загадочных личностей, вращавшихся в его волнах, давно приковывает к себе внимание историков и писателей. Смутное время имеет своих специалистов-исследователей, как проф. С. Ф. Платонов, и меценатов, организаторов изысканий, как гр. Шереметев. Отдельные стороны грозного кризиса, расшатавшего государственную жизнь России, разработаны в трудах В. О. Ключевского («Боярская Дума»), М. А. Дьяконова («Власть московских государей»), П. Милюкова и мн. других. Смутное время породило богатую литературу, и книга К. Валишевского займет в ней свое собственное и видное место; она очень любопытна и поучительна для русского читателя, как живой, яркий рассказ иностранца-поляка, горячо, кровно заинтересованного событиями бурной поры, резко отразившимися на судьбе его отечества. Автор проводит интересные параллели между политическою жизнью Руси и Польши; в своих заключениях он касается той и другой страны, отмечая, как различно повлияла смута на их последующую историю. Польские источники и польская историческая литература занимают большое место среди материалов, на которых построена книга К. Валишевского, и уже это одно придает своеобразный характер его изложение и делает его труд важным, даже необходимым пособием для занимающихся русской историей.

Как все работы К. Валишевского, его история «Смутного времени» написана с сильным литературным темпераментом, живо и популярно. Его характеристики выпуклы и ярки. Отдельными остроумными замечаниями, попутными соображениями он умеет оригинально осветить туманный эпизод, твердым штрихом запечатлеть в памяти читателя метко схваченную особенность исторического лица. Страницы, посвященные драматической судьбе Лжедмитрия и Марины Мнишек, читаются с захватывающим интересом, как современный политический роман.

Е. Н. Щепкина.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Угасающая династия

ГЛАВА ПЕРВАЯ Наследство Грозного

I. Блаженный на троне

Богатырю следовало бы принять тяжкое наследие Грозного, а наследником оказался звонарь. Говорят, сам Иван IV наделил этим прозвищем младшего из своих сыновей, Феодора, а судьба в отместку предопределила его наследовать престол. Старшего – Ивана, как известно, отец убил собственноручно в припадке бешеного гнева.

Наследие Грозного! Внутри государства затеяны огромные преобразования, – почти государственный переворот, приостановленный в самом зачатке и возбудивший противодействие, которое было заглушено одним из самых ужасных проявлений деспотизма, какие известны в истории; заглушено, но не уничтожено.

Все шатко на глухо клокочущем вулкане! Извне – Польша и Швеция готовы были продолжать свои победы и мстить за былые поражения. Да, нужен был богатырь. А между тем 18 марта 1584 г. вступил на престол 27-летний Феодор… Вот как насмешливые иностранцы, – свои не посмели бы, – Флетчер, Пирсон и Маржерет описывают в своих записках его обычное времяпрепровождение.

Молодой государь обыкновенно вставал в четыре часа утра. Покончив с одеваньем, он посылал за духовником; духовник являлся с большим крестом и, коснувшись им лба и щек государя, подносил крест к устам для целования. За ним следовал дьякон с иконой святого, память которого в тот день праздновалась по святцам. Ее ставили на самое почетное место среди бесчисленных икон, которыми была усыпана сверху донизу комната царя. Иконы были грубого письма, но в богатых ризах с жемчугом и драгоценными каменьями; перед ними горели восковые свечи и неугасимые лампады. Феодор сейчас же становился на молитву перед принесенной иконой. Четверть часа царь усердно и истово, клал земные поклоны. На это время духовник уходил и возвращался с чашей святой воды и кропилом. Каждый день эта вода доставлялась по очереди многочисленными московскими монастырями, в знак благоговейного почтения к особе государя.