Смотрители

– Я так и не сумел познать той боли, что заставляет человека ощущать себя живым. – Говорил вступивший в секту слов. – Концом любой жизни является смерть, а боль украшает этот путь душевных терзаний. Разве не прекрасно видеть, как всё, что ты строил долгое время, рушится к чертям, разве это смешанное чувство уныния, скорби и бессильной злобы не говорит тебе о том, что ты всё ещё жив? Такая боль вдохновляет двигаться, ведь мозг будет всеми силами тщетно пытаться избавиться от всех источников страданий. Но что ты представляешь из себя без этой самой боли? Не жалкую ли массу костей и мяса, не жаждущую ничего, кроме потребления того, что дают, сидящей лишь в своём уютном мирке, укутавшись в одеяло спокойствия и личного благосостояния, находясь весь остаток своей убогой жизни в счастливом неведении и незнании? Боль же была создана не для одних лишь страданий, а в качестве защитного механизма, чтобы ты сразу мог узнать, чему конкретно в тебе требуется лечение. В данном случае, необходимо лечение такой бесконтрольной жажды смерти. Да, бесспорно, человек готов отдать всё, лишь бы боль прекратилась, но тогда жизнь потеряет краски… хотя, знаете, в нашем случае любая смерть лучше такой серой жизни.

– Безусловно, боль – полезная штука, – вставил Смотритель, – но не каждый может с ней совладать. Да и разве так уж сложно создать какое-нибудь устройство, которое позволило бы людям с врождённой нечувствительности к боли узнавать о ней даже раньше здоровых, в Технологический Век же живём… жили. Сейчас уже какой-то век деградации… И всё же не каждый любит, да и в состоянии выдерживать, испытывать боль, поэтому не всякий, сколь бы не было это приятно тебе, захочет жить даже в редкой, периодической боли, напоминающей ему о важности движения на своём пути прямо по собственному курсу или вправо по своему росту.

– Конечно, кто-то под натиском боли может пасть, развернуться и пойти сеять эту же боль в сердца других. – Со всё нарастающим раздражением или неодобрением молвил соратник Смотрителя. –  Одни не выдержат и пойдут вместе с ним, но иные восстанут против него, став тем самым ещё лучше. Разве эта боль не отрабатывает за естественный отбор последние примерно пару веков, периодически даже опережая его в жертвах? Боль – это часть естественного отбора? Можно ли сказать, что мировые, да и в целом войны, были простейшим естественным отбором, разделившим чуть ли не все страны на охотников и жертв? Являлась ли боль от потерь основным фактором к прекращению каждой из войн? Поразмыслите над всем этим, если успеете.

– Имеет ли кто-нибудь право на убийство? – Спросил освобождённый.

– Вы из этого вечера хотите устроить сборник наших мыслей? – Со спокойным раздражением спросил Смотритель.

В помещение зашёл ещё один человек, незнакомый почти никому доселе. Его коллега, будто бы и не заметив раздражения Смотрителя, засмотревшись на входившего, начал свой ответ на вопрос кого-то из толпы. – Ну, мне и самому вроде не нравится, что кто-то смеет убивать кого-то или себя самого, ведь я уже описал своё отношение к жизни, но с другой-то стороны, всё, что тебе нужно сделать в временном промежутке, посвящённом одному лишь тебе, так это найти себе занятие на промежуток времени от момента рождения до смерти, и кто-то занимает себя убийствами других людей… а сейчас перейдём к более насущным вопросам. Смотритель, – Леонид с неодобрением посмотрел на своего старого псевдодруга. – Уверен, ты прекрасно понимаешь, зачем я здесь. Нет, не для одной лишь проверки тебя или уничтожения всего Сектора, я не из таких, но ты достаточно угробил жизней, чтобы вызвать наше недовольство. – Вокруг поднялось около десятка людей, почти половина.

– Вы подготовились, я посмотрю. – С усмешкой заявил Смотритель. – А ведь я верил вам… В любом случае, вам это не поможет. От вас всех сразу нужно было избавиться. Фатальная ошибка… – Он медленно подходил к стене во время своих слов. Быстро присев и протаранив её, он выбрался из помещения и растворился в темноте глубоких коридоров, стена вслед за ним обвалилась.

– Он знал, что я приду. Бегом в Кабинет, он наверняка будет там. – Все десять условных последователей рванули к кабинету. – И освободите несколько Заключённых, я знаю, как его остановить от убийства всех нас.

***

– Это-то фатальная ошибка? Ошибкой было рождение, пусть и не моей.