Смотрит нежно… В ночь Луна

Дети первого мирного года,
Рождённые по весне, —
Первые дети народа,
Победившего на войне.

Затянулись кожицей раны,
Розовой, как у детей, —
Детей, которых ждали
Больше тысячи дней.

На плечи, что били приклады,
В пелёнках из простыней,
Опоздавших на службу в санбаты,
Головки легли тех детей.

Лишь год, как крушили танки
Плацдармы у Эльбы-реки.
…И вот, где достать манки?!
И главный враг – сквозняки.

Ещё не в музеях пушки,
И майский день без конца…
У каждого были игрушки —
Медали, что у отца.

На косяках в дни рожденья
Всё выше отметки росли.
Всё выше: страна в цветенье,
Росли из руин этажи.

Шестнадцать – пора мечтаний,
Шестнадцать всего лишь лет.
От пепла… И вот Гагарин,
И старты страны ракет.

Шестнадцать их правнукам скоро,
Век новый, но памяти долг
В май всех собирает снова —
На марше Бессмертный полк.

На гибель хора имени Александрова

Сминая воздух под крылом,
Разгон, и рвётся на подъём

Тот самолёт…

Ещё вираж…
И он над морем…
Экипаж…

В себе уверен…
Стюардесса…
Она…

Что дивная принцесса…

Готова сок нести в салон,
А там армейский баритон.
В иллюминатор смотрит в ночь,
В Москве его жена и дочь.
Их голоса счастливы, звонки…

Квартира убрана…

У ёлки

Прикрыты яркой мишурой

Подарки…

Скоро он домой

Вернётся из Сирийской дали —
Страны истерзанной, в печали.

Пропала лёгкость вдруг, крыло
Уж не поддержка, так, ничто.

Тяжёл, неповоротлив, в миг
Он рухнул вниз…

И даже крик…

Не вырвался, и уж вода

Их поглотила…

Как всегда…

В ней равнодушия покой,
И лишь вдали шумит прибой.

Ещё и не прошло и дня,
Ещё не найдены тела.
Не веря в чудо, приговор:
«Их нет в живых» – произнесён.

И Бог взирает в изумленье…

Нет просьбы чуда, лишь моленье

Принять их души в светлый рай…
«Ну, если так, тогда пускай».

Чайная церемония

Цветок один красив и осторожен,
Как икебана ветка та, похоже.
В хрустальной вазе гордый самурай,
Как меч, оставил, уж зелёный чай

Теплом ласкает холодность фарфора.
В глазах ни беспокойства, ни укора.
Берутся чашки в руки осторожно,
Так в чайной церемонии всё сложно.

Там, на коленях, на квадратном мате,
Он со спиной прямою в гордой стати,
Поклон в молчании, и всё подчинено
Покою без желаний, шёлка кимоно —

Покорность, сдержанность и подчиненье
В ней, и только рук изысканны движенья.
Медлительны, уходит прочь тревога,
Где красота, там Бог, Его дорога.

Струнный оркестр