Смотрящий

Мне всегда хватало хотя бы одной точки опоры для сна, поэтому спать на стуле не было большим неудобством, а в такой ситуации, это даже роскошь. Я знал людей, которые умели спать стоя, а были и такие, кто в дрёме мог ходить в карауле. Организм человека ещё тот механизм. Прекрасно помню слова своего командира о двадцатиминутном сне, что каких-то тысяча двести секунд, и ты восстановлен на сорок процентов, которых вполне хватить на требуемую концентрацию сил и внимания, чтобы остаться в живых. Сейчас этих секунд было больше в десятки раз и, открыв глаза, я чувствовал себя так, как, наверное, ощущает болид 24-часовой гонки Ле-Мана с залитым полным баком высококачественного любимого бензина и новыми прогретыми покрышками в ожидании взмаха стартового флага. Единственная разница, в отличие от меня, четырёхколесный чётко знал план действий, требуемых для победы.

Сосед уже проснулся и с отрешенным взглядом человека, уставившегося на водную гладь озера после тяжелого рабочего дня, смотрел в потолок.

— Доброе утро, — тихо усмехнулся я.

— Ну да, как-то так.

— Что слышно наверху?

— Ночью немного бродили, такое ощущение, как смена караула, а под утро полный штиль. Не нравиться мне всё это.

— Ты не спал всю ночь?

— Нет, просто очень чуткий сон. Привычка. Я думаю пора посмотреть, что там за шкафом. Один справишься? Нога ещё не чешется.

— Легко.

Как оказалось, с ответом я погорячился, пришлось приложить немалые усилия, чтобы сдвинуть эту, как выразилась бы моя мама, гробину. Отодвинув шкаф на ладонь от стены, подвал сразу наполнился затхлым холодным воздухом. Лесник глубоко втянул его ноздрями.

— Запах рыхлого цемента. Его я знаю хорошо. Почему остановился, продолжай. Слышишь, зашевелились, — он поднял палец вверх, указывая на потолок.

И, действительно, в возникшей тишине четко были слышны цоканье когтей быстро перемещающихся по небольшому кругу. Волки явно волновались, не зная, что делать. Дальше дело пошло легче и через двадцать минут мы смотрели на темный тоннель с рост среднего мужчины.

— Как думаешь, боец, что там? — сосед присел на кровать, взявшись рукой за раненую мышцу.

— Сейчас узнаю.

Прерывистые пучки света выхватывали лишь только серые забетонированные стены коридора и полностью растворялись дальше в темноте. Метров через пять появились очертания прохода, наполовину закрытого стальной дверью. Я вернулся назад за свечкой и решительно направился в темноту проёма, прикрыв ладошкой ещё не разгоревшееся маленькое пламя. То, что увидел, впечатлило. Передо мной предстала комната площадью около пятнадцати квадратов, полностью предназначенная для жизни. Небольшой стол, стул, две вместительных больничных тумбочки, металлическая кровать со скрученным на ней матрасом и другими постельными принадлежностями, полки на стене. В дальнем углу ниша, плотно закрытая брезентом, обустроенная под туалет с выгребной ямой и небольшой в диаметре вентиляционной трубой с прикрепленной на цепочке заглушкой. Света от одной свечи было недостаточно для полного изучения помещения и, оставив её на столе, я вернулся ещё за двумя. Этого добра была целая коробка.

— Что там? Не томи.

— Ещё одна комната. Сейчас полностью осмотрю и всё расскажу. Лежи, не напрягай ногу. Быстрей залечишь, быстрей двинемся отсюда.

Три огонька восковых продолговатых изделий осветили бункер, другое название было сложно подобрать этому помещению, и сразу натолкнули меня на давно услышавшее рассуждение (уже не помню кем), вызвав ухмылку, что доходнее торговли наркотиков и оружием является именно торговля свечками в церкви. Прибыль в сорок раз и в сотню безобидней. Но сейчас не об этом. Справа от входа за дверью с большим засовом только изнутри, опершись под углом на бетонированную стену, стояла добротно сделанная лестница. Причина её присутствия открылась сразу. Прямо по центру в потолке был врезана металлическая крышка, очень напоминавшая верхнюю створку люка десанта БТР 80. Судя по всему, выход наверх был сразу за домом в метрах восьми.