Смоленское направление

Тело для похорон облачили в стальные доспехи и выставили в церкви, но предать земле не смогли. Смолянам требовался некий символ, который навеки останется в памяти поколений, и воин Меркурий стал им. Не просто как человек, сумевший сплотить смолян и поставить железный щит на пути непобедимых завоевателей, а как столп славянских ценностей.

Эпилог

В конце февраля лёд на реке треснул, необычайно тёплая зима подошла к концу. Прошло ещё несколько тёплых деньков, и начался ледоход. Куски белого льда проносились возле крепости, иногда выскакивая на берег, где они замирали, пока другой, более массивный собрат не сталкивал их обратно в воду.

Пахом Ильич, наблюдая за движением льда по реке, глубоко вдохнул, получил какое-то умиление, выразив на своём лице детскую, беззаботную улыбку, и, подняв руки к небу, закричал:

– Красота! Масленица завтра. Слышишь, Лексей, весна идёт!

– Слышу, Пахом Ильич, пошли чучело из соломы делать.

Мы стали подниматься вверх по пригорку, где были распахнуты ворота. Новгородская команда уже заканчивала устанавливать качели. Девочки, перебравшиеся из Смоленска в крепость после истории с охотой вместе с Еленой, шумно хихикали в сторонке, кутая миловидные личики в яркие платки. Остановившись, я посмотрел на них, а ведь всё, что тут делается, это именно для них – для детей. Стало чуточку грустно, пройдёт совсем немного времени, и мы больше никогда не увидимся. Мне впервые захотелось остаться здесь, в этом времени.

– Где эта рыжая бестия лазает? – Степанида вышла из кухни, оглянулась по сторонам в поисках мужа, увидела праздно слоняющихся девчат и твёрдым шагом направилась к ним, поправляя на ходу передник.

– Тётенька Степанида, мы только одним глазком, – заверещали девочки.

– Кто просил научить кружевные блины делать, а? Думаете, я просто так спор заключила? А ну, живо к плите!

Ключнице не хватало только скалки в руках. Да и была бы она в её руках, слова б никто не сказал. Многое позволено Степаниде Щуке, как тому сержанту: делай что хочешь, но чтобы было. Для всех домашних по хозяйственным вопросам она и царь, и бог, и советская власть. Попробуй противиться, как через денёк-другой станет неуютно, а потом и вовсе уныло, словно что-то пошло не от сердца, без души. И вроде всё на месте стоит, а кажется, что не так. Поэтому к Спепаниде относятся с уважением, ибо в своём деле она мастер.

– А с какой начинкой блинчики будут? – поинтересовался я у шеф-повара.

– Как с какой? Василий рыбки копчёной побожился достать, шиш бы я его иначе отпустила. – Степанида стояла руки в боки, высматривая, кого бы ещё запрячь на работы.

– Лексей, ты идёшь? – окликнул меня Пахом Ильич, держа в руках бечёвку для чучела.

Как ни боролась церковь с языческим праздником проводов зимы, так и не смогла совладать с наследием славянских корней. И первый блин, который комом, всегда приносился в жертву душам умерших предков. Этот блин не выкидывали, его отдавали неимущим, тем, кто не имел ржаной муки. Степанида испекла более двух тысяч блинов, так и уснула прямо на кухне, обессиленная, но с чувством выполненного долга, отпустив девочек ещё после первой тысячи. Перед готовкой мы поспорили с ней на сапоги, такие, как у Елены. Вот и выиграла спор ключница.