Смятение сердца

К ужасу Сэйбл, он схватил кроликов и для начала свернул им головы. Потрясенная до глубины души, она вынуждена была следить за ужасным процессом, так как боялась рассердить Мак-Кракена. Отбросив головы в сторону, он ловко распорол им животы и поочередно выпотрошил их, вывалив кровавые внутренности к ее ногам. Желудок Сэйбл поднялся к самому горлу, но она справилась с тошнотой. Не хватало еще, чтобы ее вырвало на глазах этого дикаря! То-то он порадовался бы! Мак-Кракен между тем подцепил края кожи и как следует рванул, разом отделив шкурку от остальной тушки. Потом (разумеется, для того, чтобы поиздеваться над ее деликатными чувствами!) он отсек все восемь махоньких кроличьих лапок. И наконец, словно всего предыдущего было недостаточно, он нанизал зверьков на вертел, сделанный из ветки.

— Вопросы будут? — вставая, спросил он самым отвратительным голосом, какой Сэйбл приходилось слышать за всю ее жизнь.

Лицо ее было мертвенно-бледным, глаза, которые она подняла от кровавых останков на траве, — расширенными от ужаса. Спустя несколько мгновений они сузились в злые щелки, бледные щеки загорелись.

— Полагаю, вы извлекли громадное удовольствие из процедуры, произведенной на моих глазах, не так ли, Мак-Кракен? — с убийственным презрением спросила она.

От слуха Хантера не ускользнуло безукоризненное построение фразы, и он насмешливо поднял бровь.

— Процедура была очень проста. В следующий раз, женщина, ты повторишь ее без труда.

— Вряд ли.

— Ах вот как? Тогда ты высохнешь от голода, и нечем будет кормить ребенка.

Сэйбл не стала ставить Мак-Кракена в известность о том, что Маленькому Ястребу гораздо важнее было, чтоб от голода не высохла коза.

— Допустим, мы оба высохнем от голода. Вам будет жаль?

— Нисколько.

— Уж и не знаю, почему это меня не удивляет.

— Мы оказались здесь не по моему желанию, и нечего обвинять меня во всех смертных грехах! Ты с самого начала знала…

— Не читайте мне мораль, мистер Мак-Кракен, — отмахнулась Сэйбл. — Вы весьма красноречиво дали мне понять, как относитесь ко мне и к соглашению, которое мы с вами заключили. Что бы я ни сказала, что бы ни сделала, вы поворачиваете это против меня, так что мне не стоит и стараться обелить себя в ваших глазах. Даже если я погибну в пути, это будет не повод для жалости, а только лишнее неудобство! — Ее негодующий взгляд упал на кучку кроличьих потрохов. — И советую вам убрать за собой, мистер Мак-Кракен, поскольку я не нанималась к вам в прислуги.

Схватив тряпку, предназначенную для растирания лошадей, она устремилась прочь, но обернулась на полушаге и пропела:

— Мистер Мак-Кра-а-кен!

— Что? — буркнул тот, не поворачиваясь.

— Ваши зверушки горят!

— Вот дерьмо! — взревел Хантер.

Оказывается, за время их приятной беседы самодельный вертел прогорел насквозь, и кроличьи тушки свалились в костер. Схватив тряпку, он успел как раз вовремя, чтобы спасти из огня достаточно мяса для скудного ужина. В довершение ко всему Фиалковые Глаза захихикала из-за спины лошади. Положительно, она заслуживала трепки! И почему каждая стычка с ней заставляла его выглядеть грубияном? Усевшись рядом с костром, Хантер положил полуобугленные тушки на горячий камень, при этом проклиная сквозь зубы всех женщин с глазами цвета лаванды.

Немного позже Фиалковые Глаза привела от ручья всех своих животных. Хантер лежал у огня, жуя кусок кроличьего мяса. Сквозь полуопущенные ресницы он наблюдал, как она подоила и привязала козу, стреножила лошадь и мула. Вид у нее был совершенно измученный. Когда она собрала дневную порцию запачканных подгузников и снова пошла к ручью, в Хантере шевельнулось невольное сочувствие. Повернувшись так, чтобы видеть ее сквозь нечастые стволы, он на всякий случай передвинул револьвер на живот.

Желудку не слишком понравилось мясо, частично подгоревшее, частично полусырое. Выбросив остаток в ямку, где уже находились кроличьи кишки, Хантер схватился за кружку, думая: по крайней мере запью эту гадость кофе. В это время Фиалковые Глаза вернулась к костру. Торопливо украсив ближайший куст гирляндой из подгузников, она склонилась над огнем, согревая руки. Не обращая на нее внимания, Хантер налил в кружку хорошую порцию из весело булькающего котелка.

Сэйбл краем глаза наблюдала за тем, как он дует на горячую жидкость, как подносит кружку ко рту, как делает первый глоток. Неожиданно глаза его полезли на лоб.

— А черт! — Кофе вылетел изо рта Мак-Кракена длинной струей, зашипев в пламени костра. — Господи Иисусе, что это значит?

— Вы потребовали кофе, — объяснила Сэйбл, выпрямляясь с видом оскорбленного достоинства. — Я приготовила кофе.

— Ты приготовила деготь, женщина! — взревел Мак-Кракен, вскакивая и потрясая прихваченным ветошью котелком. — А еще точнее, жидкое дерьмо!

— Прошу вас, мистер Мак-Кракен, проследите за выражениями, которые вы…