Смешные любови (рассказы)

— Это будет на вашей совести, вам придется позаботиться обо мне.

— Вы, пожалуй, не заметили, что я свернул на Новые Замки.

— Правда? Вы сошли с ума!

— Не волнуйтесь, я позабочусь о вас, — сказал молодой человек.

Игра тотчас достигла высочайшего напряжения. Машина удалялась не только от воображаемой цели — Банской Бистрицы, но и от реальной цели, к которой направилась утром: от Татр и заказанного там номера. Игровая жизнь внезапно атаковала жизнь настоящую. Молодой человек удалялся от самого себя и от своей точной дороги, с которой до сих пор никогда никуда не сворачивал.

— Но ведь вы сказали, что едете в Низкие Татры! — удивилась девушка.

— Я еду, барышня, куда мне вздумается. Я свободный человек и делаю то, что хочу и что мне нравится.

6

Когда они доехали до Новых Замков, уже стало смеркаться.

Молодой человек здесь никогда не был и не сразу сориентировался. Пришлось останавливать машину и расспрашивать прохожих, как проехать к гостинице. Хотя гостиница и была совсем близко (по утверждению всех опрошенных), путь к ней лежал через множество раскопанных улиц и осложнялся столькими поворотами и объездами, что прошло не менее четверти часа, пока они добрались до цели. Гостиница имела неприглядный вид, но была единственной в городе, а ехать дальше молодому человеку не хотелось. Бросив девушке: «Подождите», он вышел из машины.

А выйдя, он, естественно, снова стал самим собой. И почувствовал ужасную досаду, что под вечер очутился совсем не там, где рассчитывал; и досада была тем сильнее, что его никто не принуждал к этому, да он и сам, собственно, об этом не помышлял. Он стал упрекать себя в безрассудстве, но потом махнул рукой: номер в Татрах до завтра подождет, и ничего страшного не случится, если он отметит первый день отпуска каким-то непредвиденным приключением.

Он прошел через ресторан — задымленный, битком набитый, шумный — и спросил, где бюро обслуживания. Его направили к черной лестнице, где за стеклянной дверью, под увешанной ключами доской, сидела увядшая блондинка; не без сложностей он получил ключ от единственного свободного номера.

И девушка, оставшись одна в машине, вышла из своей роли. Но очутившись в неожиданном месте, она не испытывала досады. Была настолько предана молодому человеку, что никогда не сомневалась в его поступках и с полным доверием отдавала ему часы своей жизни. И тут вдруг снова вспыхнула мысль, что, возможно, именно так, как она сейчас, ждут его в этой машине другие женщины, с которыми он встречается в своих служебных поездках. Но, как ни странно, на сей раз этот образ совсем не причинил ей боли; напротив, эта мысль тотчас вызвала у нее улыбку: как прекрасно, что сейчас этой чужой женщиной является именно она; этой чужой, беспечной и непристойной женщиной, одной из тех, к кому она так ревновала; ей казалось, что тем самым она их всех оставляет с носом; что она додумалась до того, как овладеть их оружием, как дать молодому человеку то, что до сих пор дать ему не умела: легкость, бесстыдство и раскованность; ее переполнило острое чувство удовлетворения, что она единственная способна быть всеми женщинами сразу и своего любимого вот так целиком (она единственная) может увлечь и поглотить.

Молодой человек открыл дверцу машины и повел девушку в ресторан. Посреди шума, грязи и дыма он нашел единственный свободный столик в углу.

7

— Каким же образом вы теперь обо мне позаботитесь? — спросила девушка вызывающе.

— Что вы предпочитаете в качестве аперитива?

Девушка не была приучена к крепким напиткам; разве что пила вино, и еще ей нравился вермут. Но на этот раз она намеренно сказала:

— Водку.

— Отлично, — сказал молодой человек. — Надеюсь, вы не слишком опьянеете.

— А если бы и так? — спросила девушка.

Не ответив, молодой человек, подозвав официанта, заказал две водки и бифштексы на ужин. Официант тут же принес на подносе две рюмки водки и поставил их на стол.

Молодой человек поднял рюмку и сказал: — За вас!

— Более оригинальный тост не приходит вам в голову?

В игре девушки было что-то начинавшее раздражать молодого человека; сейчас, когда он сидел с ней лицом к лицу, он понял, что это не только слова, превращавшие ее в кого-то постороннего, но она вся изменилась, изменилась в жестах, мимике и стала неприятно походить на тот тип женщин, к которым он испытывал легкое отвращение.

И он (держа рюмку в поднятой руке) откорректировал свой тост: — Хорошо, стало быть, пью не за вас, а за вашу породу, в которой так удачно сочетается лучшее от животного и худшее от человека.

— Под этой породой вы подразумеваете всех женщин? — спросила девушка.

— Нет, я подразумеваю лишь тех, что похожи на вас.

— И все-таки мне кажется не очень остроумным сравнивать женщину с животным.

— Хорошо, — согласился молодой человек, все еще держа рюмку поднятой, тогда пью не за вашу породу, а за вашу душу, согласны? За вашу душу, которая излучает свет, спускаясь из головы в живот, и гаснет, снова поднимаясь в голову.

Подняв рюмку, девушка сказала: — Итак, за мою душу, которая спускается в живот.