Смешная девчонка

– Значит, это еще и практическое пособие.

– Насчет практического – не знаю. Я для себя ничего не почерпнул.

Джун закатила глаза.

– Прости, – сказал Тони. – Но если он найдет способ напечататься, будет бомба.

– Эта книга… честная?

– Не такая, как «Леди Чаттерлей» или «Фанни Хилл». Но здесь мужчины целуются с мужчинами.

– И что ты собираешься ему сказать?

– Скажу то, что собирался и что пообещал ему с самого начала: это гениально.

– Да пошел ты, – сказал Билл.

– Я серьезно.

– Что значит «гениально»? Как Диккенс? Как Толстой?

– Нет, в другом ключе.

– Можно подумать, ты Толстого читал.

– Не читал, но представление имею: он не углублялся в однополую страсть. Не знаю, Билл. Я сейчас романов мало читаю. Одно могу сказать: скучно не было ни минуты, у тебя есть собственный голос и, насколько я понимаю, ничего подобного никто еще не издавал.

Они вкратце обсудили главных героев – Билл объяснил, что задумывал свою книгу как пикареску{73} (этот термин пришлось растолковать особо), населенную запоминающимися, смешными негодяями, авантюристами из Сохо, незадачливыми художниками и прочей публикой, списанной, как он сказал, с завсегдатаев «Колони Рум»{74}. Потом разговор зашел об одном отрывке из середины, повествующем о детстве рассказчика; по мнению Тони, это был единственный фрагмент, напоминающий книгу.

– Черт возьми, это и есть книга, разве нет?

– Но ощущения такого не было. Ну не было у меня ощущения, что я читаю книгу. А в этом месте возникло: «О! сейчас я осваиваю Эпохальное Произведение».

– Терпеть не могу этот кусок, – помолчав, признался Билл. – Корпел над ним до посинения, а естественности так и не добился. И выбросил бы, да жалко – столько трудов положил.

– Что теперь думаешь делать?

– Отдам Хейзел.

Хейзел теперь была у них не только секретаршей, но и агентом. Каждый год, когда Деннис звонил Тони и Биллу с очередным предложением, все финансовые переговоры вела Хейзел – в денежных вопросах она была неумолима, и Деннис ее побаивался; сценаристы уже платили ей не голый оклад, а десять процентов от прибыли. С Деннисом она обращалась мягко, как того требовали Тони и Билл. Но с новыми клиентами, такими как представители Ай-ти-ви, заказавшие «Красных под кроватью», а также кинопродюсер, поручивший им написать сценарий специально под Энтони Ньюли, Хейзел превращалась в тигрицу. Билл и Тони стремглав вылетали из приемной, чтобы только не слышать, как она разговаривает.

– И она будет это читать?

– Видимо, да. Хочу получить рекомендации. У нее сестра крутится в издательском бизнесе.

– Это хорошо, – неуверенно сказал Тони.

– Хейзел – железная дама, – отметил Билл. – Да я и не собираюсь темнить.

– Правильно, – поддержал Тони. – Но на всех перекрестках трубить тоже не надо.

– Она будет мне полезна, – сказал Билл. – По крайней мере, посоветует, что дальше делать.

– Обратись к Майклу Брауну в издательство «Браун энд Браун», – сказала на другое утро Хейзел.

Передавая Биллу сумку с рукописью, она отводила глаза.

– Отлично, – сказал Билл. – Пойду к Майклу Брауну.

Хейзел села за свой рабочий стол и уже сняла телефонную трубку, чтобы заняться текущими делами.

– И это… все? – спросил Билл.

– Все, – ответила Хейзел.

– Спасибо, – сказал Билл и направился в кабинет, но тут же остановился. – А у тебя-то какое мнение?

– В «Браун энд Браун», – повторила Хейзел.

– Если там выгорит, ты согласишься представлять мои интересы?

– Нет, – отрезала Хейзел.

– Ладно, спасибо, что прочла.

– Я не читала. То есть прочла, но не целиком. А ровно столько, чтобы направить тебя к Майклу Брауну.

Билл отнес рукопись Майклу Брауну и никогда больше не заговаривал о ней с Хейзел.

На самом деле Браун был только один. Майкл Браун в свое время счел, что просто «Браун» – несолидное название для издательства, и с легкостью придумал себе двойника. «А кто этот второй Браун?» – рано или поздно спрашивали окружающие. «Мы оба – это я», – небрежно отвечал он.

На десять лет старше Билла, представительный, громогласный, почти наверняка алкоголик и определенно гей, Майкл больше всего интересовался и гордился теми книгами, которые шокировали читателей – таких как Хейзел и ей подобных. Он издавал французские романы про инцест и американские – про наркоманов; теперь ему хотелось опубликовать английский роман об однополой любви. Масса времени уходила у него на борьбу с властями, таможней, полицией и Управлением лорда-гофмейстера, которые порывались изъять из обращения его книги, но Майкл и в ус не дул. Более того, он, похоже, считал юридические баталии квинтэссенцией издательской деятельности. С его точки зрения, публикация книг, которые никого не шокируют, была бы пустой тратой времени и сил. «Пусть этим другие занимаются», – приговаривал он.

Майкл Браун повел Билла на Пелл-Мелл, в эксклюзивный клуб с традиционной кухней (пудинг с мясом и почками, пирожные на патоке); похоже, такая ирония была ему по душе.

– В этом клубе половина членов – юристы, которые носом землю роют, чтобы прихлопнуть мое издательство, – сказал он. – Только им невдомек, что я – это я.